25 
Хиона в ужасе воскликнула:
— О, я обо всем забыла от счастья, простите меня! Я забыла о существовании такого закона в Англии. Мне нельзя было ехать с вами!
— А могли ли вы отказаться от моего предложения помочь вам?
— Но ведь наказание за похищение — ссылка.
— Но вы не ответили на мой вопрос.
— Если бы я сказала, что могла, я бы обманула вас, — тихо сказала Хиона. — Вы как Персей, спасающий Андромеду от морского чудовища, и как заступник Святой Михаил со всеми его ангелами. Теперь я свободна и должна вас покинуть.
— И как вы намерены это сделать? — поинтересовался герцог.
— Если бы у меня было немного денег, ну совсем чуть-чуть, я нашла бы дорогу в деревню, где жила моя мама и откуда она убежала вместе с отцом. Моего дедушки, конечно же, уже нет в живых, но там должны быть люди, которые его помнят и, возможно, помогут мне заработать на жизнь…
Герцог внимательно посмотрел на девушку. Она говорила искренне, без всякого притворства, очень серьезно.
— Но у меня другие планы относительно вас, Хиона. И поскольку я полагаю, что вы мне немного обязаны…
— Очень обязана! — перебила его Хиона.
— Так вот, вы поступите так, как я хочу.
— Я сделаю все-все, о чем вы ни попросите! — снова перебила герцога Хиона.
Герцог понимал: это клятва, и она ее не нарушит.
— Очень хорошо, — сказал он. — Первое, что вам надо сделать, — выбрать фамилию. Вы не можете называть себя Стэмфорд.
— Нет, конечно, нет…
— В любом случае я хотел узнать девичью фамилию вашей матери.
— Гамильтон.
— Гамильтон, — повторил герцог, словно размышляя. Потом сказал:
— У вас христианское имя, и вы не похожи на англичанку, поэтому, я думаю, фамилия должна быть греческая.
Хиона улыбнулась:
— Моя бабушка была наполовину гречанка, ее фамилия Андреас…
— Тогда так и будем вас представлять: Хиона Андреас. Я надеюсь, вы не против?
— Я очень горжусь своей греческой кровью!
— Вам есть чем гордиться — у вас такой прямой носик, точь-в-точь как у кариатид в Акрополе или у статуй богини Афины.
— О, вы мне льстите! Теперь я буду выше задирать нос!
— Я думаю, вам это не в новинку, — засмеялся герцог. — Я уверен, что так и было в прошлом. Еще один вопрос: у вас есть хоть малейшее представление, в каком году поженились ваши родители?
— Мама часто повторяла, что я родилась ровно через двенадцать месяцев после того, как она убежала с отцом, — сообщила Хиона. — Я уверена, она вышла замуж в августе 1799 года.
— Это во многом облегчает поиск.
— Так это правда? Вы будете искать запись?
Голос Хионы был еле слышен.
— Мне кажется, вы хотите меня обидеть, задавая подобный вопрос, — укоризненно покачал головой герцог.
— Простите, но я не в силах поверить: вы — такой важный человек, у вас едва ли есть время заниматься моими делами…
— Мне казалось, я давно убедил вас, что меня заботят ваши дела.
— Да… И я вам очень благодарна. Могу бесконечно повторять это. Надеюсь, вы верите в мою искренность?
— Ну, во всяком случае, стараюсь, — намеренно нейтральным тоном ответил герцог, так как в голосе Хионы послышались трогательные нотки.
Алверстод привык к тому, что женщины часто в него влюблялись, и он был уверен: Хиона, еще толком не понимавшая смысла этого слова, тоже смотрела на него с обожанием. Но он не хотел новых проблем, а они могут возникнуть, если он станет для нее не просто спасителем, карающим зло. Он должен остаться только им — отомстить ее дяде, столь гадко обращавшемуся с ней, наказать его как любого мучителя детей или животных. Перед глазами герцога до сих пор стояли рубцы на спине Хионы. И конечно же, она говорила правду — сэр Джарвис намеревался уморить ее голодом. Он мучил ее и морально, называя ублюдком, девкой, рожденной вне брака. Каково все это было слышать девушке нежной и тонкой души?
Жестокость сэра Джарвиса, вероломство его дочери наполняли сердце герцога решимостью наказать их за содеянные грехи. Он понимал: ему предстоит трудный путь, прежде чем он осуществит свои планы и получит удовлетворение от того, что поставит сэра Джарвиса на колени.
Сражаясь на боксерском ринге, герцог хорошо усвоил одно правило: недооценивать противника — опасно. А во время военных действий осознал еще одну мудрость: к неожиданностям следует быть готовым всегда.
И теперь под стук колес фаэтона он снова и снова обдумывал детали начатого дела, полный решимости ничего не оставить без внимания, как будто разрабатывал боевую операцию, выискивая слабые места, через которые может прорваться противник.
25 
