4 
— И это только потому, что я не ленюсь тренироваться, — пояснил герцог. — А верхом я езжу из любви к лошадям. Ну и кроме всего прочего, спорт помогает мне сохранять бодрость.
— Я тоже люблю ездить, но не верхом, — заметил виконт.
— Это спорт для лентяев. Но конечно, ты всегда можешь собрать вокруг себя толпу поклонников, и они прожужжат все уши, восхищаясь твоим искусством владеть вожжами.
— Ты пытаешься выставить меня дураком, — с горечью вздохнул виконт.
Герцог промолчал. Потом сказал совершенно серьезно:
— Нет. На самом деле, Люсьен, я беспокоюсь за тебя и пытаюсь изо всех сил помочь стать таким, каким хотел видеть тебя твой отец. Возможно, я делаю что-то не так, у меня не слишком большой опыт в опекунстве…
Он говорил без всякой насмешки или иронии, и выражение обиды исчезло с лица виконта.
— Что ты, что ты, кузен Валериан, я благодарен за твое отношение ко мне со дня смерти отца. Ты всегда был великодушен, и я делал все, что хотел. Но когда я заводил речь о женитьбе…
— Давай надеяться, что на этот раз я смогу одобрить твой выбор от всей души, — миролюбиво перебил герцог виконта.
— Ты одобришь, я уверен. Вот только увидишь Клэрибел и будешь просто поражен. — Потом, застенчиво улыбнувшись, добавил: — Единственное, чего я опасаюсь, как бы она, познакомившись с тобой, не отвернулась от меня. Она уже говорила, что видела как-то тебя издали и очарована.
— Очень рад, — насмешливо сказал герцог. — Дорогой Люсьен, будь спокоен и ни секунды не сомневайся: я не стану отнимать у тебя Клэрибел или какую-то другую молодую женщину. Во-первых, они мне смертельно скучны, а во-вторых, я не намерен жениться еще много лет.
— Но рано или поздно должен появиться наследник титула, — заметил виконт.
— Ну, мне еще далеко до старости, — ответил герцог. — А тогда, без сомнения, найдется кто-нибудь, кто будет готов подарить мне сына и поддержать в преклонные годы.
Виконт рассмеялся:
— Несомненно. Однако твоя репутация соблазнителя женщин, кузен Валериан, всем известна.
Герцог нахмурился. Это замечание было из разряда ремарок дурного тона, и он решил, что скорее всего Люсьен услышал его от какой-нибудь оскорбленной женщины.
Почувствовав, что и без того злоупотребил хорошим настроением опекуна, виконт торопливо сказал:
— Извини, тебе надо работать, я немедленно покидаю тебя. Меня ждет фаэтон.
— Конечно, новый? — воскликнул герцог. — Вчера я видел счет. Ты решил отличиться и в этом?
— Все каретные мастера — обманщики и мошенники, — деланно нахмурился виконт. — Но ты не можешь себе представить, какой это шикарный экипаж, как он быстр на дороге! Если захочешь взглянуть, кузен Валериан, ты убедишься, что я говорю правду.
— В другой раз, — отказался герцог. — Сейчас меня ждет Мидлтон, у нас много дел, их надо успеть закончить до ленча в Карлтон-Хаусе.
— Ухожу, ухожу, — откланялся виконт и добавил на ходу: — Сегодня же увижу сэра Джарвиса и постараюсь убедить его назначить дату нашего визита в Стэмфорд-Тауэрс.
— Буду ждать приглашения, — ответил герцог. — А сейчас до свидания, Люсьен.
Не слушая ответа подопечного, он покинул утреннюю столовую и направился по коридору к библиотеке, где его ждал инспектор.
Несколько секунд виконт смотрел герцогу вслед. Что ж, беседа прошла не так ужасно, как представлялось ранее. Внезапно молодой человек почувствовал что-то вроде зависти к атлетической фигуре, собранным и точным движениям опекуна. Наблюдать за ним было не менее интересно, чем за отличной лошадью в галопе, подходящей к финишу. И у виконта мелькнула мысль: а не внять ли совету герцога и не заняться ли спортом?
Но внезапный порыв тотчас прошел — зачем лишний раз доказывать себе уже известное? Он уверен, что не сможет отличиться в спорте, так что лучше по-прежнему проводить время у портного, в танцевальных залах, в экипажах…
Виконт прошел через холл, Бэрроу подал цилиндр и перчатки.
— Все в порядке, господин Люсьен? — тоном заговорщика спросил слуга, знавший его с пеленок.
— О, могло быть и хуже!
— Рад за вас, господин Люсьен.
— Спасибо, Бэрроу.
Виконт улыбнулся старику и пошел вниз по лестнице, к фаэтону, лучше которого и красивее на сегодня он не видел нигде — ни в парках, ни на улицах Лондона. Произведение искусства каретных дел мастеров!
Он стоил невероятно дорого, но виконт мог себе позволить такую роскошь. Единственное, что ему не нравилось, — это то, что все свои экстравагантные покупки он мог совершать только после одобрения их опекуном.
4 
