7 
Она ничего не ответила, и он продолжал:
– Я могу помочь вам добраться до Феррары. Где живут ваши родственники?
– У меня нет родственников.
Он с удивлением посмотрел на нее и переспросил:
– Нет родственников в Италии?
– У меня нет родных нигде.
– Но это немыслимо! Должны же быть тети или кузины, наконец, друзья.
– У меня никого нет.
Она говорила совершенно спокойно, без малейшей жалости к себе.
– В это невозможно поверить.
– И тем не менее это правда. Понимаете, мой отец был долгое время болен. И к тому же по личным причинам он... он не мог возвратиться в Англию.
Сэр Харвей заметил про себя, что прошлое капитана Мэнсфилда – тема, которой лучше было не касаться, а вслух он заметил:
– Но вы сами сказали мне, что ваша мать итальянка.
– Да, но она умерла много лет назад. К тому же ее семья отреклась от нее из-за того, что мой отец сбежал с ней.
– Но за свою жизнь вы не могли вообще ни с кем не общаться, у вас должны быть какие-то друзья.
– Как я уже говорила, отец был болен. Из-за этого он стал очень раздражительным и рассорился со всеми друзьями. У нас было несколько знакомых, но среди них нет никого, к кому я могла бы обратиться за помощью.
– Ладно, внесем ясность, – сказал сэр Харвей. – Из всего этого следует, что у вас нет денег и не у кого их попросить, так?
– Совершенно верно.
– Но черт побери! У вас должны быть какие-то планы.
– Я надеялась, что вы сможете что-нибудь предложить.
– Хорошо, но что же я могу предложить? И что вы сами предполагали делать?
– Не знаю. У нас с отцом было немного денег, но они почти все кончились. Хватало как раз, чтобы добраться до Венеции, а потом...
– Да, а что потом? – спросил сэр Харвей. – На что вы собирались жить?
Ответа не последовало. Паолина отвернула голову так, что он видел только одну щеку и дрожащий подбородок.
– Так что вы собирались делать в Венеции? – продолжал настаивать он. – Каким способом вы собирались зарабатывать деньги?
Она снова не ответила, и после минуты молчания он уже раздраженно произнес:
– Вы должны быть более откровенны. Иначе как же я смогу помочь?
– Мой отец был... был... игроком, – прошептала она. – Он жил на это, и поэтому мы не могли долго оставаться на одном месте. Рано или поздно он увязал в долгах.
Сэр Харвей молчал. Он хорошо представлял ту жизнь, которую она вела. Взаимные обвинения, ссоры, вечно неустойчивое положение и постоянная необходимость бежать прежде, чем кредиторы потеряют терпение.
– Грустная история! – сказал он. – Вы заслуживаете лучшего.
– Спасибо, – тихо сказала она.
– Вопрос только в том, что же делать теперь. Вы умеете что-нибудь делать?
Паолина беспомощно развела руками.
– Я умею шить, – сказала она. – Я собиралась продать вышивки в Венеции, в том случае, если отцу не повезет. Иногда он все-таки выигрывал.
– Даже если это так, то долго это продолжаться не могло, – сказал сэр Харвей жестко. – Все это знают, но тем не менее каждый игрок надеется и верит, что если ему не повезет сегодня, то повезет завтра.
– Я знаю, знаю, – сказала Паолина, опустив голову еще ниже.
«Она прелестна, – подумал сэр Харвей, наблюдая за ней. – Каждая поза, каждый жест неповторимо красив».
– Вы хотите попасть в Англию? – спросил он.
Паолина всплеснула руками.
– Каким образом? – спросила она. – И даже если я попаду туда, что я буду делать? Я никого там не знаю, я не была в Лондоне с пяти или шести лет.
– Тогда вам лучше остаться в Италии.
Паолина свела руки вместе как в молитве.
– И почему я не умерла прошлой ночью? – воскликнула она. – Было бы гораздо лучше, если бы спасся кто-нибудь другой, кому было для чего жить. Зачем, зачем вы спасли меня?
Она смотрела на него глазами, полными слез.
– Я сделал это инстинктивно, – ответил сэр Харвей. – И раз уж я вас спас, то на мне лежит ответственность за вас. Кажется, есть такая традиция, обязывающая человека, спасшего кому-нибудь жизнь, заботиться о нем до конца жизни.
Он улыбнулся при этой мысли.
– Не надо, – попросила Паолина. – Не надо смеяться надо мной.
– А я не смеюсь, – ответил сэр Харвей. – Не могу же я оставить вас в таком положении. Но прежде, чем вы поручите мне заботу о себе, мне нужно сделать одно признание.
Он сделал паузу. Их глаза встретились. В глубине ее глаз светился огонек надежды и что-то еще, возможно, любопытство.
– Видите ли, моя дорогая, – сказал он, – я из тех, кого называют авантюристами.
7 
