72 
Вирджиния много времени проводила у постели мисс Маршбанкс, и та рассказывала о былых временах, когда она впервые пришла в замок. Она вспоминала о грандиозных балах, на которых герцогиня затмевала всех своей красотой, о приемах, на которых та блистала, оживляя их своим присутствием, о трудоемких приготовлениях к приездам королевской семьи.
Вирджиния с удовольствием погружалась в прошлое, и порой ей хотелось записать рассказы мисс Маршбанкс. Она была уверена, что в будущем эти записки будут цениться не меньше, чем исторический справочник. Но об одном мисс Маршбанкс никогда не заговаривала: о тех тайных поручениях, с которыми герцогиня посылала ее в деревню, и о том, почему ее светлость приказывала мисс Маршбанкс забирать определенные письма у почтальона, прежде чем он доставлял их в замок. Эти темы держались в секрете, и, хотя Вирджиния упрекала себя за любопытство, ей все же очень хотелось узнать, что за всем этим скрывалось.
Дни, казалось, тянулись бесконечно. По утрам Вирджиния в одиночестве ездила верхом и проводила не меньше часа у мисс Маршбанкс. После ленча, когда мисс Маршбанкс спала, Вирджиния бродила по парадным комнатам замка, внимательно рассматривая фамильные сокровища Риллов.
Раскинувшийся на территории более четырех акров, замок был живым мемориалом прошлому и своей древностью и значительностью внушал невольное уважение. Владение никогда не принадлежало только одному человеку, но всему роду, каждому последующему поколению, и поэтому замок представлял особую ценность. Тот, кто получал его по наследству, должен был оставить его своим потомкам более богатым.
Вернувшись из сада позже обычного, Вирджиния с сожалением подумала, что пропустила чаепитие с мисс Маршбанкс. Она вспомнила, что поднос вносили в ее комнату точно в половине пятого, а сейчас был шестой час. Время промелькнуло быстро, потому что она бродила в саду по плантациям, где росли ароматические и пряные травы. С помощью старинной книги рецептов, которую Вирджиния нашла в кладовой, она пыталась узнать, какие травы использовали при приготовлении традиционных блюд.
Это было увлекательное занятие, но теперь она поняла, что следовало быть более пунктуальной, и поспешно направилась через холл, чтобы поскорее подняться наверх, к мисс Маршбанкс.
– Извините меня, мисс, – раздался за ее спиной голос, и, обернувшись, она увидела Мейтьюза.
– Да, Мейтьюз? – спросила она.
– Вам записка, мисс, от его светлости.
Он протягивал ей серебряный поднос, и Вирджиния почувствовала, как дрогнуло от волнения ее сердце.
– Его светлость вернулся?
Вирджиния заставила себя говорить спокойно.
– Да, это так, мисс! Его светлость вернулся около получаса назад. Его дожидался агент. Кажется, его светлость уехал с ним.
Поднявшись в свою комнату, она не пыталась вскрыть конверт, пока плотно не закрыла за собой дверь. Несколько секунд Вирджиния смотрела на свое имя, написанное четким, уверенным почерком. Она разорвала конверт плохо повинующимися ей пальцами, которые с трудом справились с такой несложной работой. Записка была очень короткой.
«Моя дорогая, не отобедаешь ли ты со мной в восемь часов? Карета будет ждать тебя без четверти восемь. Ты знаешь, что мое единственное желание – снова увидеть тебя.
Себастьян».
К удивлению Вирджинии, герцог открыто подписал свое имя и передал ей записку через дворецкого; любовь к нему подсказала ей, что это неспроста.
Она отложила записку и через минуту поднялась в комнату мисс Маршбанкс. Вирджиния понимала, что это нехорошо, но была рада, что мисс Маршбанкс устала и не хочет болтать. В глубине души она была также довольна, хотя и ни за что не призналась бы в этом, что мисс Маршбанкс больна и ей не придется объяснять, что она собирается делать сегодня вечером.
Одевалась она очень долго и особенно тщательно. Вирджинии хотелось выглядеть как можно лучше, и когда, наконец, она посмотрела на себя в зеркало, то поняла, что добилась успеха. Было одно платье, которое она привезла-с собой из Америки, – «Просто на всякий случай, – как сказала тетя Илайа Мэй, – если тебя пригласят на бал!». Вирджиния понимала, что такая вероятность весьма мала, но в то же время не смогла удержаться от искушения купить этот действительно великолепный бальный туалет. И сегодня вечером она надела его!
Это было открытое бледно-золотистое платье, почти под цвет ее волос, с лифом, украшенным вышивкой мелкими золотинками, которые сверкали при малейшем движении. Короткие пышные рукава были выкроены из нежнейшего блестящего тюля. Широкий сверкающий пояс из золотых цехинов опоясывал ее тонкую талию, а оборки из тюля по подолу ее юбки при ходьбе волочились за ней, как небольшой шлейф.
72 
