26 
Но Тори просто не могла согласиться.
Она удивилась, почувствовав, что по щекам у нее текут слезы. Тряся головой, она слегка отодвинулась и заставила себя посмотреть вверх, в греховное и прекрасное лицо графа.
– Я не могу. Как это ни безнравственно, я бы хотела этого, но… – Она еще раз потрясла головой. – Я просто не могу пойти на это.
Он осторожно провел пальцем по ее щеке.
– Вы уверены? Для тех мужчин и женщин, которые нуждаются друг в друге, это не так уж безнравственно, и вам следует подумать о Клер. У вас обеих появилось бы будущее.
Клер. Тори почувствовала себя виноватой. Она должна пойти на это ради Клер.
Но может быть, она просто ищет оправдания?
В любом случае она не может отступиться от принципов. Конечно, нельзя забывать о краже и попытке убийства отчима. Внезапно ей захотелось все рассказать, броситься в его объятия и умолять о помощи.
Она не могла рисковать.
– Совершенно уверена, милорд.
Он очень осторожно наклонился и поцеловал ее в мокрые щеки.
– Может быть, через какое-то время вы передумаете.
Тори отступила от него и постаралась успокоить дыхание, хотя больше всего на свете хотела бы позволить ему Целовать себя снова и снова, позволить ему любить себя.
– Я не могу стать другой. Скажите, что не будете возвращаться к этому снова. Скажите, или мне придется отказаться от места.
Что-то появилось в выражении его лица, сложные чувства, которые она не смогла прочитать. Последовало несколько долгих мгновений, затем он вздохнул.
– Если ваше желание действительно таково, я больше не стану вас беспокоить.
– Хочу надеяться, что это слова джентльмена. Уголки его губ дрогнули.
– Вы еще верите, что я джентльмен? Она улыбнулась дрожащей улыбкой:
– Да, хотя не могу объяснить почему. Он отвернулся, отодвинувшись дальше.
– Хорошо, я даю вам слово. Я не буду преследовать вас, миссис Темпл, хотя уверен, что буду сожалеть о том, что не случилось, все время, пока вы будете работать у меня.
– Благодарю вас, милорд.
Она повернулась, чтобы уйти, убеждая себя, что поступила правильно, ощущая себя более несчастной, чем когда-либо со дня смерти матери.
Звук мягко закрывшейся двери царапнул его, как лезвие. Его тело еще пульсировало от желания, страдало от неудовлетворенности. И все же у него появилось чувство, которое он не мог назвать иначе как облегчением.
Невозможно было бы отрицать, что с годами он поизносился, утратил остроту чувств в отношениях с женщинами. Но никогда еще он не опускался так низко, как сегодня, со своим планом соблазнения. Впрочем, у него было оправдание. Став его любовницей, Виктория вместе с сестрой была бы обеспечена. Он бы позаботился, чтобы они не нуждались даже после того, как их связь прекратилась бы.
И все же – непонятным образом он испытывал облегчение оттого, что она не согласилась. За те недели, которые она прослужила у него, он начал уважать ее, даже восхищаться ею. Она прилежно исполняла свои обязанности, несмотря на то что слуги при каждом удобном случае ставили ей палки в колеса. Она была умна и понятлива, деятельна и преданна тем, кого любила. И соблюдала строгие моральные правила – сегодня она доказала это.
Она заслуживала большего, чем то, что он мог предложить, – короткую любовную связь.
Но он желал ее. Уже после того, как он разделся и лег в постель, его тело все не могло успокоиться от желания. Он вспомнил ее невинно-страстные поцелуи и застонал от боли.
Но для Виктории Темпл он больше не опасен. Корд дал слово и не собирался нарушать его. Она будет экономкой и никем больше.
Глава 6
Судьба так или иначе, казалось, благоволила Тори. Шли дни, но никаких новых упоминаний о краже ожерелья и нападении на барона Харвуда не было. В обществе, несомненно, ходили разные слухи, но лорд Брант был слишком занят, чтобы обращать внимание на слухи и интересоваться скандалами.
Брант. Тори изо всех сил старалась не думать о нем. Она не хотела его видеть, не хотела снова заглядывать в светло-карие с золотом глаза, вспоминать его обжигающие поцелуи, то, как таяло ее тело под его руками. Она не хотела снова испытывать ужасное, нечистое искушение, которое с трудом поборола той ночью.
Или снова бороться с желанием быть с ним.
К счастью, ей удалось спрятать обуревающие ее мысли от Клер. Сестра ждала, когда Тори возвратится к себе. Она сказала Клер, что в записку просто вкралась ошибка, что граф написал в полночь вместо в полдень и что он просто хотел узнать, довольны ли она и Тори своей работой. Объяснение явно никуда не годилось, только такая наивная душа, как Клер, могла поверить ему. Тори чувствовала себя виноватой, но благодарила Бога за то, что сестра поверила ей и больше не касалась этой темы.
26 
