17 
— Ты прекрасно знаешь, что это не так, — возражала мать, — и Рокуэйна должна знать, что женщине следует находиться в тени сидящего на троне! А добиться своего можно только любовью.
Наверное, это так и есть, но не в случае с маркизом, ведь он всегда легко добивался любви, а следовательно, не ценил ее и быстро пресыщался.
Словом, решила она, это не та любовь, что связывала ее родителей или — как ей хотелось верить — была у Кэролайн и Патрика.
Настоящая любовь не проходит и не увядает, а, напротив, с каждым годом растет, углубляется и становится все более восхитительной.
«Возможно, маркизу не довелось встретить такую любовь, — думала она. — Но главное сейчас — это не позволить ему сделать несчастной Кэролайн».
Подсознательно она понимала, что своим властным характером он всегда будет отпугивать Кэролайн и ее красота и свежесть не удержат его надолго.
Ей представлялось, что ему нужна женщина, которая могла бы бросить вызов, словно необъезженный конь, а не подчиняться беспрекословно любому его взгляду и слову.
«Я теряю время на размышления о нем, — посетовала девушка. — Мне нужно срочно разыскать Патрика».
Она осторожно, чтобы никто не заметил, спустилась по лестнице и, пока слуги были заняты в столовой, поднялась на балкон менестрелей.
Этот балкон был украшен деревянной резьбой, из-за которой менестрели могли разглядывать гостей, в то время как гости наслаждались музыкой и пением, но не видели исполнителей.
Когда Рокуэйна открыла дверь на балкон, из зала послышался смех.
Она тихонько подошла к резному ограждению и посмотрела вниз. В конце стола в кресле с высокой спинкой, украшенной герцогской короной, сидел хозяин замка.
По правую руку от него расположился маркиз, а Патрик — на противоположной стороне стола. Гости веселились, поднимали чарки, провозглашая тосты друг за друга, и до краев наполняли тарелки яствами, в изобилии стоявшими на огромных серебряных блюдах с герцогским гербом.
Рокуэйна заметила, что тарелка маркиза почти пуста и он едва пригубил вино из своей рюмки.
Зато герцог прикладывался к кларету чаще, чем обычно, и пребывал в хорошем расположении духа.
Герцог оживленно беседовал с маркизом, и хотя Рокуэйна не могла расслышать, о чем они говорили, ей казалось, что речь шла о подготовке к свадьбе и о том, как герцог доволен, что маркиз станет его зятем. Девушка словно читала мысли тех, за кем наблюдала.
Переведя взгляд на Патрика, она убедилась, что права. Молодой человек сидел с хмурым видом перед почти пустой тарелкой.
Вскоре маркиз поднялся из-за стола, и девушка поняла: он объясняет герцогу, что ему пора ехать.
Герцог также встал, и Рокуэйне почудилось, что он уговаривает маркиза не спешить с отъездом.
Маркиз произнес тост за герцога, а гости — за маркиза.
«Вы блестяще выступили на скачках, милорд!», «Успехов вам на следующих соревнованиях!», «За вашу победу на скачках в Донкастере!»
— Благодарю вас, — улыбался маркиз. — Но я в прямом и переносном смысле не говорю «гоп», пока не перепрыгну!
Раздался взрыв смеха, и гости все еще пили за его здоровье, в то время как он с герцогом вышел из зала.
В этот момент девушка увидела, что Патрик также поднялся из-за стола, и поняла, что он хочет уйти. Ему было неизвестно, что Кэролайн уехала в Лондон, и, не увидев ее на скачках, он решил, что девушка ждет его в роще.
Рокуэйна спустилась с балкона, вышла из дома и направилась к стойлу, где оставила свою лошадь. Девушка не торопилась, потому что хотела, чтобы Патрик раньше нее вышел из конюшни и, таким образом, никто не увидел их вместе.
Рокуэйна подошла к конному двору как раз в тот момент, когда маркиз садился в фаэтон.
Она никогда не видела более красивого экипажа, запряженного четверкой великолепных лошадей.
Сам маркиз являлся органичной частью своего выезда и представлялся Рокуэйне героем, сошедшим со страниц одного из романов.
На строптивом Вулкане восседал грум в белом парике и черной шапочке. Конь был спокоен, но Рокуэйна не сомневалась, что маркиз держит его в поле зрения.
Наконец, когда кавалькада переехала мостик и стала удаляться по дубовой аллее, Рокуэйна оседлала коня и отправилась на встречу с Патриком.
Увидев ее одну, молодой человек сразу забеспокоился.
— Где Кэролайн? Что случилось? Я был уверен, что она придет на скачки!
— Герцогиня повезла ее в Лондон, чтобы купить приданое! — ответила Рокуэйна.
17 
