29 
— Она твоя, ежели отдашь мне кошель, который взял последним. Мою сестричку не мешает проучить как следует.
Джессика бросила взгляд на похотливое лицо коротышки и начала рваться изо всех сил.
— Я закричу, и придет констебль!
— Не-а, не закричишь, — спокойно сказал Дэнни, заламывая ей руку за спину. — Начнешь верещать, так твой полюбовник выскочит первым да и нарвется вот на эту штуку.
Перед глазами Джессики на миг сверкнула сталь ножа. Не выпуская се руки, Дэнни начал подталкивать девушку к проходу между стойлами, к сумрачным закоулкам и охапкам подопревшего сена.
— Ежели набежит народ, то уж я устрою, чтобы все узнали, кто ты на самом деле. То-то богатеи со смеху попадают!
Джессика сделала попытку лягнуть его, но помешала узкая юбка. Дэнни преуспел больше, заломив ей руку до такой степени, что у девушки потемнело в глазах и во рту появился отвратительный привкус желчи. Когда дурнота рассеялась, Джессика уже лежала на полу, едва присыпанном грязной соломой. Коротышка навалился на нее своим массивным телом, короткопалая, но широкая рука зажимала ей рот и нос» едва позволяя дышать.
Одним резким движением Тео разорвал пополам тонкий шелковый лиф платья. Вид обнаженных грудей заставил его издать звук, похожий на довольное хрюканье, и он принялся больно тискать их. Навернувшиеся слезы ненадолго затуманили окружающее, потом покатились по щекам. От усердия коротышка почти совершенно перекрыл Джессике доступ воздуха, и вскоре в груди начало мучительно жечь, вдобавок сверху давил немалый вес его тела. Господи, как же мать выносила это днем и ночью? Ладонь Тео воняла какой-то дрянью, от которой тошнило. Лучше умереть, чем пройти через такое, думала Джессика с полнейшей искренностью.
Она металась из стороны в сторону и выгибалась дугой, пытаясь стряхнуть Тео, но тот только распалялся от ее сопротивления.
— Вот это дело, курочка, это дело! Эх, еще бы куснула ты меня изо всей мочи, да боязно — заверещишь. Люблю я, когда девки с норовом. Уж я тебя так отделаю, что по гроб жизни запомнишь!
Джессика выругалась самыми грязными словами, какие только знала (и долго запрещала себе помнить), но коротышка не услышал, поскольку его ладонь полностью заглушила проклятие. Девушка вложила вес силы, всю душу в сопротивление, но это не помогло не только вырваться, но даже ослабить хватку насильника. Она издала полузадушенный отчаянный звук, когда рука коротышки заелозила по длинной узкой юбке. Тео боролся с пуговицами на ширинке брюк. Он явно изнемогал от желания высвободить ту часть своего тела, которую намеревался погрузить в Джессику.
— Отпусти ее.
Это прозвучало негромко и очень близко. В тоне голоса послышалась смертельная угроза.
Джессика зажмурилась, и новые слезы часто покатились по щекам. Мэттью в конце концов пришел на помощь, но она не могла бы с уверенностью сказать, что хуже — подвергнуться грубому надругательству над телом или получить новую рану в душе, увидев отвращение на лице своего спасителя.
— Я сказал — отпусти ее!
Мясистая рука соскользнула с лица, и Джессика некоторое время конвульсивно дергалась, пытаясь набрать воздух в пылающие легкие. Девушка видела, как Тео неуклюже поднимается на ноги, как озирается, высматривая своих дружков. Она хотела крикнуть, предупредить Ситона об опасности, но рот был сухим и шершавым, как пергамент.
— Ос… осторожнее, Мэттью! — наконец сумела она произнести. — Один из них… с ножом!
Граф даже не взглянул в ее сторону. Он стоял в воинственной стойке, широко расставив ноги, сжав руки в кулаки. Чувствовалось, что в нем напряжена каждая мышца.
— Я уже позаботился о твоем братце и его дружке, — процедил капитан сквозь зубы.
Джессика невольно содрогнулась. Неужели он убил их обоих? Девушка бросила еще один робкий взгляд на… на капитана (в этот момент она даже мысленно не посмела назвать его Мэттью). Лицо его казалось каменным, и он никогда еще не выглядел таким пугающим.
— На мне ты зубы обломаешь, приятель, — ухмыльнулся коротышка. — С Тео тебе так просто не сладить.
Толстяк вдруг бросился вперед с бешеной скоростью, как живой таран, как обезумевший бык. Толчок оказался таким сильным, что Мэттью опрокинулся на охапку соломы. Джессике бросилось в глаза, что Ситон без верхней одежды, а тонкая батистовая рубашка порвана и окровавлена. Без сомнения, после стычки с Дэнни и Конни.
Она кое-как поднялась на ватные ноги, стягивая трясущимися руками обрывки лифа. Взгляд ее заметался по стойлу в поисках мало-мальски пригодного оружия. Ей пришло в голову, что брат не мог бы выбрать лучшего места для маленького приключения. Рядом продолжалось соревнование по обжорству, зрители шумно подбадривали участников, чуть поодаль рукоплескали акробатам, и потому, какой бы яростной ни была драка, никто не мог ее услышать.
29 
