очень нудно 
44 
В последний момент он откатил – в сторону, и удар пришелся в ковер.
– Отлично! Повторим!
– Теперь так,– сказал он, когда связка была освоена.– Работаешь только ногами. Произвольно, на три уровня! Джима!
Это было одно удовольствие – ощущать, как она работает. Идеальные траектории, четкая фиксация, даже блоки Ласковина не могли вывести ее из равновесия, правда, блокировал он чуть-чуть. С удовлетворением Андрей отметил и то, что Наташа начала включать в удары инерцию тела, скручивающие движения корпуса…
– Стоп! – сказал он.– Пять минут отдыха. Потом – связки.
– Смотри на меня,– велел он, когда пять минут истекли.– Тебя атакуют: удар кулаком в живот. Ты блокируешь микадзуки.– Нога Ласковина описала дугообразное движение.– Уходишь назад с поворотом – и уширо-гери! – Стоя спиной к воображаемому противнику, Андрей с резким выдохом выбросил назад правую ногу.– Еще один уширо! – Выброс левой ноги.– Поворот и йоко-тоби-гери!
Андрей развернулся и в высоком прыжке выполнил удар ногой, мощно, чисто, упав в киба-дачи в двух сантиметрах от подоконника.
– Повтори!
Наташа сосредоточилась, медленно выдохнула, вдохнула, как учил Андрей, и «вошла» в первое движение. Наблюдая за Ласковиным, девушка уловила, как один удар «вытекает» из другого, но не забыла о том, что это – не танец, постаралась вкладываться в каждый удар: резкий выдох, мгновенное напряжение, и только потом – мягкое перетекание в следующее движение. Она не очень удачно выбрала место для начала движения, потому для финального йоко-тоби-гери ей не хватило места. Девушке пришлось ограничиться полуповоротом на девяносто градусов.
– Хорошо! – похвалил Андрей.
Конечно, в движениях было полно ошибок, но Наташа уловила главное. Учитывая, какое короткое время они тренировались, результат был потрясающий.
– Постарайся держать руки поближе к туловищу,– посоветовал Ласковин.– А теперь – то же самое, но по реальному противнику!
И принял стойку.
Конечно, Андрею пришлось подыграть: Наташиным микадзуки-гери его удар не остановить. Зато все остальное было вполне реально. Второй уширо он принял корпусом, чтобы дать почувствовать сопротивление удару. Из мягкой стойки некоаши-дачи Ласковина отбросило назад, но «отдача» все же была основательной: Наташа потеряла «накат», прыжок у нее не вышел, и йоко-гери пришелся в пустоту, на полметра ближе, чем следовало.
– Ты увлекаешься собой,– заметил Андрей.– Желательно помнить и о противнике, посматривай и на него тоже, ладно?
– Но я не могу все время видеть тебя,– возразила Наташа.– Я же поворачиваюсь!
– Я понимаю,– кивнул Андрей.– Но ты можешь сначала повернуть голову, а потом ударить или смотреть через противоположное плечо: бьешь уширо с правой – смотришь через левое, и наоборот. И не наклоняйся так сильно.
Ласковин окончательно определил, как он построит ближайшие тренировки. Раз ему нужен практический результат, и как можно быстрее, то он целиком сосредоточит Наташу на ударах ногами. И с акцентом на маховых и проносных, где не так много зависит от конечной концентрации и жесткости тела. Руки же – только имитация ударов и мягкие отводы. С Наташиными запястьями надо по триста раз в день отжиматься на кулаках, чтобы через полгода получить приличный цки.
В ближайшее время главный барьер, который им предстоит преодолеть,– контактная борьба с реальным противником. Иначе говоря – драка.
«Уличный бой» – называли его старые бойцы, те, кто был старше Ласковина или начинал вместе с ним в дофедерационные, доспортивные времена. «Большой сэнсэй», например, считал его не менее важным, чем работа на татами. С его подачи ребята специально создавали «острые ситуации», драки на «чужом поле», часто с многократным численным перевесом противника. «Тем лучше,– говорил сэнсэй,– шитокан (японское произношение появилось на несколько лет позже) – это работа с группой». Поначалу доставалось крепко, но уже через полгода, приехав вдвоем, скажем, в поселок Кукиш, пара бойцов свободно «упаковывала» всю местную банду. Кое-кому потом этот опыт очень пригодился. Правда, и времена тогда были другие. Нож, кол, кастет – не АК-74.
Зимородинский, впрочем, к «уличному бою» относился иронически.
«Растет тот, кто играет с сильными игроками,– говорил Вячеслав Михайлович.– Один сильный противник дает больше, чем две дюжины слабых».
Зато как приятно уронить небрежно: «Вчера отметелил шестерых».
44 
