57 
— Это слишком сильное средство, — не согласился Глеб. — Не надо засорять организм моего друга всякой дрянью. Пусть выпьет стопку водки и ляжет спать. Это лучшее снотворное!
— Лучшее снотворное — теплое молоко с медом, — не согласилась Полина. — Самое ценное, что его не надо принимать еще и утром, потому что голова болеть не будет.
— От рюмки водки голова тоже не болит, — сварливо возразил Глеб.
— Я хочу спать, — сказала Полина и потерла руками глаза.
— Витька, а мы все здесь разместимся? — спросил Глеб.
— Разместимся, — успокоил его тот. — Не колесить же по городу в такую поздноту. Мы и так не высыпаемся.
— Да уж, — усмехнулась Полина. — Уверена, что диванчик в лаборатории будет вспоминаться мне еще долгие годы.
— Надеюсь, что долгие, — сказал Глеб. — А это произойдет в том случае, если ты действительно перестанешь высовываться. Знаете, что я предлагаю? — Он с торжеством поглядел на окружающих. — Я предлагаю Витьке и Полине пересидеть здесь некоторое время и вообще не появляться на людях. Мне это развяжет руки.
— А вы? — спросила сонная Полина.
— Что мы? Левка с утра поедет в лабораторию и будет делать основную работу, а я отправлюсь в фонд. Если мне повезет, Ракитин явится на службу не с раннего утра, и до его приезда я успею наладить контакт с секретаршей Вероникой. Все согласны?
Виктор пожал плечами, Полина вообще ничего не ответила, потому что задремала. Один Левка по достоинству оценил план Глеба и, проходя мимо него, насмешливо прошипел:
— Сводник!
* * *
Вероника Васильева была вовсе не из породы смазливых дурочек, к которой с первого взгляда отнес ее Глеб. Она была девушкой умной, а точнее, сообразительной. В один прекрасный день она села за письменный стол, взяла блокнот и выписала все свои достоинства в столбик. Затем трезво оценила их и поняла, что внешность, пожалуй, самое выдающееся, что у нее есть. Она правда не настолько хороша, чтобы пробиваться в модели или актрисы, тем более что для этого нужен еще и определенный склад характера. Но зато симпатичная мордашка и длинные ноги, безусловно, позволяли Веронике заняться поиском мужчины, который даст ей, так сказать, путевку в жизнь.
В конце концов. Вероника нашла Ракитина. Не бог весть что, но все-таки выход из положения. С его помощью, вернее, с помощью денег, которые он на нее тратил, можно было всерьез заняться собой и приумножить свой основной капитал — то есть внешние данные. Посещение салонов красоты, парикмахерских, спортивных клубов стало второй работой Вероники. Она относилась к этому делу гораздо серьезнее, чем к секретарским обязанностям, которые выполняла в благотворительном фонде, возглавляемом Ракитиным.
Однако на этом поприще она не перетрудилась. Не то чтобы она вовсе ничего не делала. Просто позволяла себе некоторые вольности. В бумагах, которые проходили через ее руки, царил легкий беспорядок, не всегда все они находились там, где им положено. Но ведь это не Совет министров, в конце концов!
Единственным, кто имел смелость к ней придираться, был заместитель Ракитина — Голубев. Этот скучный и бесцветный человек, которому только что исполнилось сорок, явно имел на ее покровителя определенное влияние. В чем тут дело, Вероника не понимала. Голубев постоянно делал ей замечаний, когда сталкивался с очередным упущением. Но, несмотря на его въедливость, она не позволяла себе комплексовать.
А еще она никогда не позволяла заводить интрижки на стороне. Или даже просто флиртовать. Тем более с мужчинами, которые приходили в фонд. Они были разного возраста и разного социального положения, но Вероника считала, что это верх глупости — рубить сук, на котором сидишь. Она готова была рискнуть расположением Ракитина только в одном случае — если бы ей попался кто-нибудь более стоящий.
Понятно, что ее не мог привлечь тип, который уже дважды появился в фонде. Еще в первый раз он смотрел на Веронику слишком пристально, а сегодня вообще явился с раннего утра и устроился возле ее стола. Вероника окинула его оценивающим взглядом исподтишка и усмехнулась. Кажется, он связан с какой-то столовой. Нет, совсем не тот уровень, чтобы ее заинтересовать. Если этот тип начнет с ней заигрывать, то его ждет жестокое разочарование. Правда, он обаятельный. Но при этом есть в нем что-то неестественное. Он держится как-то неловко. Обычно так ведут себя люди, попавшие в чужую среду. Он словно чувствует себя не в своей тарелке, и это его напрягает.
57 
