ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Жестокий и нежный

Конечно, из области фантастики такие знакомства. Герои неплохие, но невозможно упрямые. Хоть, и читается легко,... >>>>>

Обрученная во сне

очень нудно >>>>>

Королевство грез

Очень скучно >>>>>

Влюбленная вдова

Где-то на 15 странице поняла, что это полная хрень, но, с упорством мазохостки продолжала читать "это" аж до 94... >>>>>

Любовная терапия

Не дочитала.... все ждала когда что то начнётся... не понравилось >>>>>




  71  

В другом доме, где витал запах казармы, хлорки и гуталина, Радченко втолкнули в коридор, приказали не оглядываться, смотреть только под ноги и следовать вперед. Потом поставили лицом к стене, обыскали с ног до головы и втолкнули в кабинет, единственное окошко которого, забранное решеткой, выходило на пустую улицу. Приказали сесть на привинченный к полу табурет.

– Вот хотел на тебя посмотреть. – Капитан задрал ноги на подоконник и, сложив газету вчетверо, стал отмахиваться от мух. – Я в милиции без малого тридцатник отбомбил. М-да, разные мне экземпляры попадались… Но таких, как ты, нечасто видел.

– Я думал, вы хоть расскажете, что произошло, – заговорил Дима. – На каком основании я задержан? Почему нахожусь здесь четвертые сутки без объяснений, без предъявления обвинения?

– Ты бы лучше спасибо сказал, что я живым тебя вытащил с той площади, – хмыкнул в усы Урузбеков. – Ну а что произошло в магазине, тебе лучше моего известно. Официальное обвинение предъявят в прокуратуре, но знать суть дела ты имеешь право. Из показаний, которые я снял с потерпевшего и свидетелей, выходит, что ты допустил развратные действия… да-да… в отношении несовершеннолетнего Акима Лапаева.

– Что?!

– Не перебивай. Поначалу ты хотел изнасиловать мальчишку прямо в помещении магазина, но вокруг были люди. Тогда ты купил ему кулек конфет и сказал, чтобы пацан поднимался наверх. А ты на машине подъедешь, покатаешь Акима… Короче, развратные действия, принуждение ребенка к половой близости – это статья серьезная.

Радченко на минуту потерял дар речи, заерзал на табурете. Сидя в камере, он перебрал много разных вариантов, но такой в голову даже не приходил.

– Ну, я понимаю, если бы ты бабу трахнул против ее воли, – продолжал Урузбеков. – Но это же ребенок… Такое с ним сделать… Господи, просто в голове не умещается. Ты что, больной? Сколько таких мальчишек ты за кулек конфет поимел?

– Слушайте, слово «адвокат» вам известно?

– Что-то не припомню, – усмехнулся Урузбеков. – В наших краях никто, кроме тебя, таких слов, ругательных, мерзких, не знает.

– А слово «совесть» когда-нибудь слышали?

– Не доводилось. – Капитан покосился на резиновую дубинку, лежавшую на столе. – Кстати, попридержи язык, если не хочешь выйти отсюда на карачках и с побитой физиономией. И еще вот… Взгляни. Попалось мне на глаза это занимательное чтиво. Тоже про тебя.

Он выложил на стол бумаги, что привез гонец из района: фотографии человека, отдаленно напоминавшего Радченко, листовку, где людей, опознавших преступника, просят обращаться в милицию, и описание злодеяний, совершенных в гостинице «Баскунчак». Дима дважды прочитал текст, задумался и перечитал снова.

– Что скажешь? – Урузбеков подкрутил ус.

– Помолчу. Целее буду.

– А ты малый не промах. Ну, ничего, когда на тебя прокурорские навалятся, запоешь как миленький. Ладно… У меня только один вопрос: это правда, что ты ветеринар? Или документ липовый?

– Нормальный документ, – ответил Радченко.

– Честно отвечай.

– Я честно.

– У тебя есть возможность доказать свою профессиональную пригодность.

Капитан посмотрел на часы и отметил про себя, что жить ветеринару только до завтрашнего вечера. Не так уж много времени впереди, но вполне хватит, чтобы осмотреть и, возможно, вылечить хворую лошадь.

– Заработаешь хороший обед. Миску плова с бараниной, свежую лепешку и компот из барбариса. Дело такое: у меня лошадь то ли заболела, то ли что… Вроде никаких признаков болезни нет, а перекупщик говорит – больное животное. Наверное, сволочь, хотел цену сбить. Сейчас цены на скот высокие, мяса мало. Ну, не хочется убыток терпеть. В кобыле живого веса больше тонны.

– Я по лошадям не самый большой спец. Занимаюсь крупным и мелким рогатым скотом. Бараны, овцы, коровы… Это мое, это пожалуйста. А лошади…

– Но посмотреть-то можно? Авось руки-ноги не отсохнут. И глаза не ослепнут.

– Можно, – вяло пожал плечами Радченко, давая понять, что вынужден подчиниться грубой силе. – Но никаких гарантий. Во-первых, не знаю, цел ли мой саквояж, во-вторых, лошадью заниматься – нужно время, в-третьих – нет помощника.

– Саквояж твой цел, а времени впереди – хоть отбавляй, – обрадовался капитан. – Завтра целый день у тебя будет. С утра до вечера. А помощником возьми парня, с которым в камере сидишь. Он конокрад и в лошадях разбирается.

  71