40 
— Если хотите меня покритиковать — не стесняйтесь, — подбодрила его Зенка. — Я терпеть не могу всяких завуалированных определений.
— Я не имел в виду ничего конкретного, — поправился король, — но ведь в вашем возрасте невозможно быть всеведущей.
— Я знаю все, что мне следует знать, — отрезала Зенка, — а если вам так хочется видеть во дворце мадам Ракочи, возьмите ее себе в адъютанты. Я не сомневаюсь, что она охотно выполнит любое ваше поручение!
Не дожидаясь реакции супруга на свою грубую выходку, Зенка выскочила из гостиной и громко хлопнула дверью. Королю все-таки удалось вывести ее из себя!
«Ну и пусть! — решила Зенка. — Он сам во всем виноват, и чем быстрее поймет, что вел себя отвратительно, тем лучше!»
— Ваше Величество, что случилось?»— спросила обеспокоенная Фанни. — Почему вы так рано вернулись домой?
— Я устала и хочу спать, — нехотя ответила Зенка, чувствуя себя обиженной на весь белый свет.
Фанни не стала приставать с расспросами, а быстренько помогла своей хозяйке раздеться и удалилась.
Зенка бросилась ничком на кровать и зарылась лицом в подушку.
«Противный! Противный! Противный! — повторяла она. — Права была Вильгемина, когда сказала, что он настоящее чудовище!»
Постепенно ярость утихла, и на смену ей пришла жалость к самой себе. Король наверняка отправился к одной из своих любовниц, а ей даже не с кем словом перемолвиться! В этом громадном дворце не найдется ни одного человека, способного утешить юную, беззащитную королеву, помочь ей добрым советом, просто поболтать, наконец!
Зенке вспомнился вор-француз, и она остро пожалела о том, что не стала его сообщницей и не сбежала вместе с ним. Конечно, рано или поздно их поймали бы, но год, даже месяц вольной жизни лучше заточения во дворце, где нелюбимый и ненавистный супруг мог унизить ее в любую минуту.
Будущее теперь представлялось Зенке еще более туманным и пугающим, чем несколько дней назад. Напрасно герцогиня и Вильгемина считают, что в королевском дворце жизнь — сплошное удовольствие. Что за радость быть королевой и не иметь при этом ни одной подруги? Ей даже не с кем посоветоваться в трудную минуту, в отличие от короля, который всегда найдет утешение в объятиях сладкоголосой мадам Ракочи!
«Вот если бы рядом было родное и любимое существо», — вздохнула Зенка.
Вспомнив мягкого, пушистого медвежонка, которого она держала в руках в зоопарке, она расплакалась. Ей вдруг захотелось, чтобы рядом оказалась живая душа, которой можно было бы пожаловаться на свою неудавшуюся жизнь.
Но венгерская кровь одержала победу над мимолетной слабостью, и Зенка решительно вытерла слезы рукой.
— Он не увидит моих слез! — гордо пообещала она темноте. — Я буду вести борьбу до тех пор, пока король не начнет считаться со мной! Он мне ненавистен, и я заставлю его страдать так же, как страдаю сама!
«И что тогда?» — ехидно поинтересовалось ее второе «я».
Ответа у Зенки не было.
6
Всего четыре дня прошло с тех пор, как король привез Зенку в Тизу, но за это время девушка так освоилась, что чувствовала себя как дома. Дело в том, что в конюшне замка было несколько замечательных скакунов, а езду верхом юная королева любила, пожалуй, больше всего на свете.
Она уже успела продемонстрировать супругу свое умение держаться в седле и, к ее большой радости, удостоилась похвалы короля:
— Теперь мне понятно, почему вы так гордитесь тем, что в ваших жилах течет венгерская кровь, — сказал он. — Только венгерка может быть столь искусной наездницей, как вы!
В Тизе король стал мягче и добрее. Он уже ничем не напоминал того злодея, который трепал ей нервы в Вицце, хотя иногда мог сказать какую-нибудь дерзость или забыть о присутствии жены. В такие минуты Зенка грустила и вновь чувствовала себя одинокой и никому не нужной, но, к счастью, это случалось редко.
В целом Зенка была довольна своим замужеством. Миклош оказался остроумным человеком, так
же, как и они, он любил живопись и музыку, и супруги немало времени проводили в беседах.
Часто по ночам Зенка лежала без сна и мечтала, что каким-нибудь метким замечанием победит короля в словесной дуэли. Былая неприязнь к Миклошу исчезла. Дни были полны событий и пролетали так быстро, что Зенка, вспоминая свою жизнь до замужества, просто поражалась, насколько серой и однообразной она была.
40 
