очень нудно 
31 
Некоторое время они с вызовом смотрели друг на друга.
– То есть я не могу переспать с женщиной в моем собственном доме? – подытожил он, словно не веря своим ушам. – В моей собственной кровати?
– Не можете, пока я живу здесь, сэр.
– Мужские потребности никак не связаны с джентльменством. Я могу назвать вам имена по крайней мере дюжины так называемых джентльменов, очень уважаемых людей, которые бывают частыми гостями в тех же борделях, что и я. Я даже могу рассказать вам о том, чем именно они там занимаются…
– Нет, благодарю вас, увольте, – поспешно оборвала его Холли, прикрыв пылающие уши руками. – Я понимаю вашу тактику, мистер Бронсон. Вы пытаетесь отвлечь меня историями о недостойном поведении других от вашего собственного поведения. Но я изложила свои условия и настаиваю на их выполнении. Если вы приведете хоть одну женщину легкого поведения в этот дом, я тут же разорву наше соглашение.
Бронсон схватил с изящной серебряной стойки кусок поджаренного хлеба и принялся намазывать на него мармелад.
– Пока вы перечисляете мне вещи, от которых я должен отказаться, – мрачно заметил он, – вы успели бы научить меня множеству полезного.
– Я обещала научить вас тому, что знаю сама. И прошу вас, не машите ложкой.
Скорчив гримасу, Бронсон положил ложку в хрустальное блюдо с вареньем.
– Обучайте меня всему, чему желаете, миледи. Только не пробуйте меня переделать.
Он был неисправимо безнравствен, но в этой его убежденной безнравственности таился определенный шарм. Холли задавалась вопросом: почему она симпатизирует этому человеку? Может быть, она слишком долго жила исключительно среди достойных людей.
– Мистер Бронсон, – сказала она, – я надеюсь, что в один прекрасный день вы поймете, что половой акт может быть чем-то гораздо большим, чем вы привыкли его считать. Это возвышенное выражение любви… объединение душ.
Бронсон тихо рассмеялся: похоже, его позабавило, что она пытается просветить его в этом отношении.
– Это обычная телесная потребность, – возразил он. – Сколько бы ни старались многочисленные музыканты, поэты и романисты изобразить это дело в другом свете. И еще – это одно из моих любимых занятий в свободное время.
– Тогда поступайте, как вам угодно, – холодно ответила она. – Но только не в этом доме.
Он послал ей улыбку, целью которой было взбесить ее еще больше:
– Так я и сделаю.
Глава 6
Закери мчался в город на головокружительной скорости, пытаясь собраться с мыслями к предстоящему заседанию совета. Этого дня он ждал давно и с нетерпением. Он должен заключить сделку с двумя совладельцами крупного мыловаренного завода, чтобы усовершенствовать производство и выстроить новое жилье для многочисленных работников. Партнеры, оба из аристократии, не соглашались на такие расходы, утверждая, что завод приносит хорошие доходы и ничего менять не стоит. Они считали желание Закери ввести усовершенствования пустой затеей. В конце концов, заявляли они, рабочие привыкли к тем убогим условиям, в которых живут и трудятся, и не надеются ни на что другое.
От Закери потребовалось немалое упорство и немного запугиваний, чтобы заставить понять его точку зрения. Он утверждал, что люди станут работать продуктивнее, если их жизнь станет не такой убогой. Он прекрасно понимал, почему эти аристократишки в конце концов согласились на его требования. Они сочли себя слишком утонченными и благородными, чтобы заниматься подобными прозаическими вещами. Они предпочли оставить все ему, и слава Богу. Он вполне доволен. Теперь все, что хотел, он провернет и проследит, чтобы впоследствии это принесло хорошую прибыль. Возможно, их годовой доход даже удвоится, а завод будет образцом для других лондонских производств.
– Подписывайте и помалкивайте, – посоветовал один из партнеров другому. – Ведь пока что дела у нас с Бронсоном шли неплохо. С его помощью мои капиталовложения принесли самый большой доход, какой когда-либо был у моей семьи.
Предстоящая встреча и будущее завода – вот и все, о чем ему следовало бы сейчас думать. Однако голова его была занята леди Холли: ее милой серьезностью, когда его так и подмывало задирать и подзуживать ее, и печальным, нежным ртом, порой изгибавшемся в неожиданно юной улыбке.
Она казалась Закери неотразимой, хотя он и сам не понимал почему. Он и раньше встречал милых женщин, женщин добрых и добродетельных, вызывавших у него восхищение. Но ни одну из них он никогда не хотел. Доброта не волновала его. Невинность в любой форме не казалась ему возбуждающей. Он предпочитал проводить время со склонными к авантюрам опытными сердцеедками, у которых капризные глаза и чьи наманикюренные руки без стеснения блуждают под столом во время званых обедов. В особенности его покоряли женщины, внешне представлявшиеся истинным воплощением леди, но в постели оказывавшиеся законченными распутницами.
31 
