14 
— Я думаю, у вашей сестры другое мнение на этот счет.
Летти повернулась к сестре.
— Ты не была жестока, Мариста? — спросила она. — Пока я ждала, я молилась, чтобы ты проявила доброту и понимание.
На губах графа мелькнула слабая улыбка.
— Ваши молитвы, мисс Летти, всегда бывают услышаны?
— Как правило, — ответила девушка. — Но в этом случае было очень и очень важно, чтобы их услышали.
Граф издал короткий смешок, а лорд Лэмптон, словно обидевшись на то, что Летти говорит не с ним, вопросил:
— Откуда вы взялись? Вышли из моря?
— Я взялась прямо отсюда, — сказала Летти, — из этого замка, который ваш дядюшка, как злой Людоед, отнял у нас!
Услышав эти слова, Мариста покраснела.
— Летти.., прошу тебя! — одернула она сестру.
Летти посмотрела на графа и извинилась:
— Я проявила неучтивость. Пожалуйста, простите меня. Но мы думали о вас так почти три года! Однако мы готовы изменить свое мнение и считать вас добрым джинном, даже любезным королем, если вы позволите нам жить в Довкот-Хаусе без всякой арендной платы.
— Арендная плата? Вы хотите сказать, что должны платить аренду за то, что живете на территории поместья моего дядюшки? — воскликнул лорд Лэмптон. — Совсем напротив, он должен платить вам за это. Если бы лондонские мужчины увидели вас, они бы все как один помчались сюда, чтобы купить здесь домик, и предлагали бы колоссальные деньги!
— Замечательная мысль! — рассмеялась Летти. — Тогда мне и Энтони не надо было бы ехать в Лондон, потому что Лондон приехал бы к нам.
— Так вот чего вы хотите! — ввернул граф. — А как на это смотрит ваша сестра?
— Мариста такая добрая, что не жалуется и никогда не плачет, как я, из-за того, что не может дать бал в замке. Маменька всегда обещала, когда мы выйдем в свет, в нашу честь будут даны балы.
— Дядюшка Невлин просто обязан устроить хотя бы один! — заявил Перегрин.
У Летти загорелись глаза.
— Я была бы счастлива!
— И я тоже! — подхватил лорд Лэмптон.
Граф подошел к каминной полке и потянул за шнурок звонка.
— Мне кажется, Перегрин, ты чересчур разогнался, — сказал он, — и я предлагаю всем освежиться, пока обе мисс Рокбурн станут рассказывать нам несколько подробнее о себе.
Едва он произнес последнее слово, как дверь открылась.
Дворецкий застыл на пороге, ожидая указаний.
— Бутылку шампанского, — велел граф, — и немного лимонада на случай, если юные леди предпочитают его — Слушаюсь, милорд.
— Мне кажется, — забеспокоилась Мариста, — нам лучше уехать, как мы и собирались — Я уже сказал вам, наша беседа еще не окончена мисс Рокбурн, — напомнил граф, — и я не сомневаюсь, мой племянник тоже о многом хочет поведать вашей сестре.
— Сущая правда! — согласился Перегрин. — Что, если я покажу вам замок, мисс Летти?
Девушка рассмеялась.
— По-моему, я больше подхожу на роль гида, учитывая, что я знаю здесь каждый камень и каждый укромный уголок.
— Тогда я буду счастлив идти за вами и на стены, и в подземелья!
— Мне кажется, — скромно потупила глазки Летти, — неприлично надолго покидать общество. Мариста этого не одобрит.
Перегрин помрачнел, однако тут же предпочел пойти на компромисс — Хорошо, но по крайней мере мы могли бы полюбоваться окрестным видом.
— Разумеется, — согласилась Летти. — Но все-таки пристойнее было бы сделать это прямо отсюда.
С этими словами она небрежной походкой направилась к окну.
Мариста смотрела на нее с открытым ртом.
Она была изумлена, что Летти говорит столь разумно и держится с таким достоинством.
Неужели это происходит на самом деле.
Граф тоже удивился — но более выражению лица Маристы — Мне показалось, вы назвали свою сестру бесхитростной, — не преминул заметить он. — Однако она отлично знает, как управлять порывистым молодым человеком.
— Ничего не понимаю. — Мариста обращалась скорее к себе, нежели к нему.
— Я полагаю, все женщины от природы наделены этим умением, к тому же у них очень развит инстинкт самосохранения, — объяснил граф. — Вы, кажется, считаете себя ответственной за вашу сестру, но я уверен, вам не стоит так уж сильно за нее опасаться. Совершенно очевидно, она в состоянии сама о себе позаботиться.
— Надеюсь, это правда, — ответила Мариста. — Но она так.., красива!
Она сказала первое, что пришло в голову, но, вспомнив, кто ее собеседник, смутилась, когда граф спросил:
14 
