очень нудно 
38 
Виола начала догадываться, что скрывалось за желанием мачехи выдать ее замуж. Леди Брэндон не просто хотела избавиться от ненавистной падчерицы – она надеялась извлечь из этого замужества выгоду для себя, и в первую очередь для движения суфражисток.
– Во-первых, ты сможешь помогать нам материально, – продолжала развивать свою мысль леди Брэндон, – во-вторых, до сих пор в наших рядах не было столь титулованных особ. Одним словом, выйдя замуж за Кроксдейла, ты приобретешь влияние и вес в обществе!
– И все же это невозможно! – повторила Виола.
Голос девушки по-прежнему дрожал от волнения, но она твердо стояла на своем.
– Я не хочу… и не могу… стать женой лорда Кроксдейла!..
Глаза мачехи сверкнули от гнева.
– Посмотри-ка на меня, Виола! – приказала она. – Ты знаешь, что я с. тобой сделаю, если ты только посмеешь ослушаться!..
Леди Брэндон произнесла это медленно и раздельно, и у Виолы от страха сжалось сердце, хотя она и давала себе слово быть храброй.
Однажды, когда она пошла наперекор желаниям мачехи в каком-то совершенно пустяковом вопросе, леди Брэндон жестоко избила ее. Этого Виола никогда не забудет!
Она до сих пор помнила, какие рубцы на ее теле оставил тогда хлыст и как долго не заживали раны.
Должно быть, в глазах девушки отразился страх, от которого у нее пересохло в горле и чуть не остановилось сердце, ибо леди Брэндон с торжеством воскликнула:
– Ты примешь предложение графа! И я первая тебя поздравлю…
Итак, всю дорогу в имение графа Виола пребывала в состоянии паники. Она страшилась даже подумать о том, что ждет ее впереди.
Как жаль, что она не умерла тогда в доме Рейберна Лайла! Как жаль, что бомба не взорвалась…
Даже величественный вид Кроксдейл-Парка в лучах послеобеденного солнца не смягчил того ужаса, который испытывала несчастная девушка перед его владельцем. Правда, когда сам граф, улыбающийся и радушный, вышел поприветствовать ее и мачеху, Виола постаралась убедить себя в том, что он не такой уж старый и противный.
Однако стоило графу взять ее за руку, как былое отвращение вернулось к ней и даже усилилось.
– Я попросил вас приехать сегодня пораньше, – начал хозяин дома, – так как мне нужно поговорить с вами обеими об одном весьма важном предмете до того, как прибудут остальные гости.
– А в чем дело? – осведомилась леди Брэндон, хотя с трудом скрывала свое торжество, полагая, что знает, о чем именно пойдет речь.
Виола замерла.
Не собирается же граф делать ей предложение прямо здесь, на пороге! Неужели он даже не даст ей времени, чтобы обдумать свой ответ?..
– Я только что узнал, что его величество король завтра окажет мне честь, отобедав в моем доме, – продолжал граф. – Возможно, я проявляю излишнее беспокойство, леди Брэндон, но, надеюсь, вы меня поймете и простите… Дело заключается вот в чем – я настоятельно просил бы вас и Виолу не упоминать о суфражистском движении в присутствии его величества.
Помолчав минуту, граф добавил:
– Вы знаете его отношение к этому предмету. Мне бы не хотелось, чтобы кто-то из моих гостей поставил его величество в неудобное положение.
Леди Брэндон, опешив, промолчала, и у Виолы возникла отчаянная надежда, что ее мачеха оскорбится и они сейчас же покинут дом графа. Вряд ли мачеха потерпит, чтобы ей ставили такие условия!
Не дождавшись ответа, граф вкрадчиво произнес:
– Разумеется, ваша… сдержанность будет должным образом оценена мною, леди Брэндон.
Не приходилось сомневаться в скрытом смысле его слов. Леди Брэндон, встретившись с ним глазами, улыбнулась.
– А мы, со своей стороны, будем благодарны за вашу щедрость.
Было видно, что они прекрасно поняли друг друга. Затем граф обернулся к Виоле и уже собирался что-то сказать, как вдруг слуга объявил о прибытии следующего гостя. Это избавило ее – по крайней мере, на некоторое время – от необходимости выслушивать словоизлияния графа.
И вот теперь, сидя у себя в спальне и размышляя о приезде Рейберна Лайла, Виола чувствовала, что это тот спасательный круг, который поможет ей выбраться из поглотившей ее пучины.
– Он поможет мне! – твердила она. – Я уверена, что он найдет выход!.. Только он может придумать, как меня спасти…
В ее воспаленном воображении граф представал неким монстром, диким и ужасным. Виола так отчаянно его боялась, что порой ей казалось – она вот-вот сойдет с ума.
Причем было совершенно бесполезно пытаться убедить себя, что все это – плод ее богатой фантазии.
38 
