75 
– Тогда вам лучше остаться здесь, – сказал он. – Вы были просто великолепны сегодня. Никогда бы не подумал, что во всем мире найдется женщина, способная оседлать Громовержца и обскакать Кеглю. Кто научил вас так лихо ездить верхом?
– Мой отец, – сказала Мелинда. – Вы знаете, ведь я начала учиться верховой езде с трех лет.
– Это были скачки так скачки! – воскликнул капитан Вест. – Никогда не поверил бы, что могу увидеть что-либо более захватывающее, чем то, как вы управляли Громовержцем на последней половине мили.
– А его светлость гневается на меня, – проговорила Мелинда тихим голосом.
– Меня это нисколько не удивляет, – ответил капитан Вест. – Мы все думали, что вы непременно сломаете себе шею.
– И… если бы я… если бы это случилось, – запинаясь проговорила Мелинда, – означало бы это… что он… мог бы… мог бы потерять свое наследство?
– Мне это как-то не приходило раньше в голову. Нет, конечно, нет, – возразил капитан. – Он беспокоился только о вас самой – впрочем, как и мы все. Но если вы умрете в течение этих шести месяцев, то есть до того дня, который указан в завещании вдовы, это не будет рассматриваться как нарушение условий со стороны маркиза; напротив, как мне представляется, он в таком случае получил бы деньги немедленно.
– Значит… значит, он… беспокоился за меня? – проговорила Мелинда так, будто доказывала что-то себе, и ее сердце замерло при этой мысли.
– Я думаю, у вас создалось ложное представление о Дрого… – начал было капитан Вест, но прежде, чем он успел закончить свою мысль, дверь растворилась, и в гостиную вошел сам маркиз.
– Они уехали, – коротко сказал он и тут заметил обращенное к нему маленькое личико Мелинды с застывшей тревогой в глазах.
Он ничего не сказал, а просто направился туда, где сидела девушка. Подойдя к Мелинде, он остановился и, глядя на нее сверху вниз, старался, казалось, охватить взглядом ее воздушную хрупкость, ее маленькие, белые руки и лицо сердечком с огромными голубыми глазами, в которых застыло тревожное выражение.
– Не могу поверить! – сказал он. – Никогда не поверил бы, что есть на свете женщина, способная укротить Громовержца.
– Благодарю вас за то, что позволили мне сесть на него, – сказала Мелинда.
Ее слова, казалось, сняли то напряжение, которое в тот момент ощущалось в гостиной. Маркиз запрокинул голову и рассмеялся.
– Позволил вам! – воскликнул он. – По существу, у меня не было выбора. Теперь мне кажется, что я был словно одурманен, если без особых возражений допустил подобное безумие. Но все хорошо, что хорошо кончается. Вы победили!
– В самом деле, ведь она выиграла пятьсот гиней, – сказал капитан Вест. – Как ты думаешь, Кегля заплатит?
– Уверен, что заплатит – либо сама, либо кто-то заплатит за нее! – сказал маркиз. – Даже в ее мире отдать проигранные деньги – долг чести.
Мелинда не вполне поняла, что маркиз имел в виду, когда сказал о «мире Кегли». Неужели этот мир иной, чем тот, в котором жил сам маркиз? Потом у нее в памяти вновь всплыли женщины, которые присутствовали на той странной вечеринке в день смерти вдовы; она вспомнила то омерзение и отвращение, которое испытала от их поведения, от того потока сквернословия, который непрерывно извергался из уст ее недавней соперницы.
И весь восторг, который Мелинда испытала от победы в состязании, внезапно угас; она поняла, что, состязаясь с Кеглей, невольно принизила себя, опустившись на уровень этой женщины.
– Это было фантастическое состязание! – твердил капитан Вест, и она почувствовала, что больше не в силах слушать их разговор об этом.
Она резко вскочила на ноги.
– Могу я вас попросить об одолжении? – обратилась она к маркизу.
– Разумеется, – ответил тот.
– Прошу вас, давайте прекратим обсуждать эти скачки, – проговорила Мелинда. – Думаю, что, наверное, с моей стороны было дурно принимать вызов мисс Уолтере. Я знала, что на Громовержце наверняка выиграю у нее. Но теперь я понимаю, что поступила не совсем честно. Не будете ли вы так любезны передать ей мои слова? Я не желаю принимать от нее эти деньги.
Мисс Уолтере может оставить их себе.
Маркиз ничего не сказал, но его взгляд был прикован к лицу Мелинды.
– Зачем же отказываться? – нарушил молчание капитан Вест. – Это было пари! И поэтому вы без малейшей тени сомнения должны принять эти пятьсот гиней, если Кегля соблаговолит соблюсти правила приличия и заплатить свой долг!
75 
