88 
Рутерфорд стоял, не в силах вымолвить ни слова. Всю жизнь он посвятил изучению древних мифов и религий в попытке воссоздать прошлое, и вот здесь, сейчас, они стоят глубоко под землей и им говорят, что все тайны истории были записаны, а до записей этих рукой подать.
— Погодите, Поимандрес, но почему от людей скрывают Память Времен? Вы видели этот зал? А Азиз видел?
Поимандрес торжественно покачал головой.
— Нет. Хватило бы пальцев двух рук, чтобы пересчитать людей, которым было дозволено видеть этот зал.
Кэтрин не поняла:
— Но почему вы или Азиз не расскажете об этом людям?
Лицо Поимандреса было исполнено мрачной суровости.
— Азиз знает лишь о существовании помещения. Но о Памяти Времен не ведает, хотя узнай он — думаю, попытается сначала попасть в него, а затем замуровать или уничтожить зал… Азиз не хочет больше никаких находок. А точнее, находок не хотят его хозяева. Они боятся пирамиды и тайн, которые она хранит. Причем боятся смертельно. И не хотят, чтобы люди прознали о находящемся здесь, внизу, чтобы кто-либо даже интересовался этим, и уж конечно, чтобы здесь проводили исследования.
— Но почему? — изумился Рутерфорд. — И кто они, эти «хозяева» Азиза?
— Существует некая организация, называемая Корпорацией. Те, кто считает, что управляют Корпорацией, на самом деле являются ее рабами. Они уверены, что, управляя другими людьми и окружающим миром, они принесут благо человечеству. Однако результат будет иным: мир окажется под их господством. И они впрямую заинтересованы поддерживать веру человечества в традиционную версию его истории. — Поимандрес сделал паузу и серьезно взглянул на ученых. — Если правда выйдет наружу, всему человечеству придется кардинально переменить свое мировоззрение. Самое страшное в том, что верования и убеждения, составляющие основу современного мира, охваченного безумной гонкой развития, явят людям свое истинное предназначение — хищническое разграбление мировых ресурсов, неизбежно ведущее нас к новому катаклизму. Если правда выйдет наружу, общественность будет уже не в состоянии мириться с менталитетом «прогресса любой ценой» и скрывающимися за ним невероятной жадностью и корыстью, которые неумолимо ведут нас к гибели.
Кэтрин потрясенно молчала. Затем повернулась к Рутерфорду.
— Похоже, убийства профессора Кента и Мигеля Флореса — на совести этой Корпорации. — Она покачала головой, пытаясь справиться с услышанным. Рутерфорд положил ей на плечо руку и повернулся к Поимандресу.
— Мне по-прежнему кажется невероятным, что до сих пор никто не ведал о существовании подземных камер и зала Памяти Времен.
Уверенный взгляд копта резко контрастировал с потрясением на лицах двух ученых.
— Мне известно лишь то, что Азиз и страшные люди, на которых он работает, не хотят, чтобы кто-либо узнал правду о древних.
Рутерфорд продолжал недоумевать.
— Но — опять: почему? Почему вы не расскажете обо всем людям?
— Знание в руках невежественных и неблагоразумных смертельно — примеров этому по всему миру не счесть. Люди абсолютно не готовы к восприятию такого рода знаний: они недостаточно мудры и только навредят себе. Мы вынуждены ждать — ждать той поры, когда людям можно будет доверять в том, что они не злоупотребят теми силами, какие дает древнее знание. Те, кто стоят за спиной Корпорации, безумны, но они характерны для нашего темного времени. Вообразите, что бы они попытались сделать, овладев силой древних. Так что, сами понимаете, и в наших интересах, и интересах Азиза держать язык за зубами.
Рутерфорд едва верил своим ушам. Кладезь драгоценных знаний, подлинные документы древних просветителей — вот они, достаточно лишь протянуть руку, но люди, ведающие о его существовании, делают все, чтобы это знание не досталось человечеству.
— Но что, если угроза катаклизма реально существует? Что, если человечество погибнет, не успев приготовиться к нему?
— Мы вынуждены рисковать. В конце концов народится и вырастет новый мир, как это уже было с нашим после потопа. Мы можем только надеяться, что новый мир будет развиваться более гармонично и будущие народы станут более достойными преемниками древней мудрости.
Поимандрес направился к кромке воды.
— Идемте. Сюда, на остров.
В темноте было невозможно определить глубину маслянисто-черной воды, однако Поимандрес ни мгновения не колебался. Он шагнул прямо в воду, спокойно пошел дальше по мелководью — и через пять шагов достиг островка.
88 
