163 
«У нас совсем мало времени»,– подумала она, развязывая золоченый пояс, обегающий широкие бедра. Санти выпил четвертый бокал.
«Этак он совсем опьянеет»,– подумала женщина и протянула руки, чтобы обнять юношу… Но наткнулась на взгляд его удивительных глаз, и руки ее упали…
– Ты хочешь, чтобы я спел для тебя… Ангнани? – Голос Санти был таким же трезвым и чистым, как и прежде.
– Спел? Да, хочу! – И она кивнула обреченно, подчиняясь воле этого юноши. Воле мужчины! О боги!
А Санти вновь взял ситру. Он пел о синей реке забвения. И о моряке, смытом штормовой волной. И «Солдат, солдат…» – ту песню, последнюю песню Ортрана. И Санти сказал ей об этом. И больше уже не пел ничего. Юноша положил руку на плечо Ангнани. Они сидели и молчали, масло в светильниках иссякло, и огни погасли.
– Утро! – сказал Санти.– Пора спать! – И улыбнулся ласково.
Сердце Ронзангтондамени затрепетало.
– Скажи, твоя госпожа, она позволит…– по лицу Санти поняла, что говорит не то, смутилась, взяла юношу за руки и спрятала лицо в его ладонях, как девочкой прятала в руках матери. Санти легко коснулся губами ее головы. Ангнани подняла на него глаза, огромные, доверчивые… Санти взял ее руку, большую, чем его собственная рука, сильную, длиннопалую, поцеловал нежную кожу в центре ладони.
– Да! – сказал он.– А сейчас вели кому-нибудь отвести меня в мою комнату. Я устал. Сегодня был длинный день.
VIII
«Некогда в стране, исчезнувшей так давно, что и имени ее не осталось, жил охотник Уру Дат. И была у него девушка. Семт-Хе звали ее. И был маг из носящих черное ожерелье, маг – Тысяча Обличий. Захотел маг девушку. И взял ее. Обратясь в дракона, унес он Семт-Хе в дом свой, в горы, что зовут ныне горами Забвения.
Узнал о случившемся юноша-охотник, почернело лицо его. Пошел он в горы, подумав: „Верну Семт-Хе или умру“.
Долог путь. Ослабел Уру Дат, сильно страдая от жажды на бесплодном горном плато. И встретился ему старик в серой одежде. Не спрашивая ни о чем, повел его старик к горной реке, что текла лишь в четверти дня пути от места, где встретил он Уру Дата. И утолил охотник жажду свою.
Спросил его старик: „Можешь остановить?“
О реке говорил он, но помнил Уру Дат, кому обязан жизнью, стерпел насмешку.
„Нет, не могу“,– сказал.
И повел тогда его старик к истоку реки, к месту, где рождалась она из-под ледника.
– Смотри! – сказал. И дохнул.
Холод объял юношу. Холод объял и ледниковый язык. Сковал его. И иссякла река у истока своего.
– Что сделал я? – спросил.
– Убил реку! – отвечал Уру Дат.
Тогда кликнул старик бронзового дракона, и понес он юношу вниз, вдоль горного ущелья, по коему некогда мчалась река. И прилетели они в долину, где обильна была земля. А не стало реки – иссохла. Осыпались цветы, увяли юные побеги, пропал урожай, не родившись.
– Что сделал я? – вновь спросил старик.
– Убил долину! – сказал охотник.
И понес его дальше дракон, к городу, что стоял на холме.
– Вот,– сказал,– город, что кормит долина. Что сделал я?
– Убил город! – сказал Уру Дат.
Тогда повернул старик дракона, и вновь полетели они в горы, что ныне зовутся горами Забвения. И увидел юноша: возродилась, снова течет река.
– Что сделал я? – спросил старик.
– Ничего! – сказал юноша.
– Твоя жизнь! – сказал старик, сел на дракона и улетел.
А юноша пришел к замку, где держал маг похищенную девушку, и выследил мага, как выслеживал быстрых горных ящериц у их нор. Выследил и пронзил длинной стрелой с черным заговоренным наконечником из обсидиана. А потом забрал Семт-Хе.
Не стал Уру Дат ни вождем, ни героем. Никому не сказал, что убил мага – Тысяча Обличий. До самой старости был он охотником и сам забыл, что убил мага.
Но помнила Семт-Хе».
Три всадника подъехали изнутри к Южным воротам Шугра.
– Открывай, не медли! – приказал один из них сонному стражнику.
– Это еще зачем? – проворчал стражник.– До утра не подождать? Меньше часа осталось!
Подошел второй стражник с масляной лампой в руке.
– Кто такие? – гаркнул он, поднимая светильник повыше.
Всадник наклонился в седле, откинул полу плаща:
– Воля сирхара! – И, теряя терпение, ткнул большим пальцем в приколотый к куртке значок.– А теперь, если ты не отопрешь, я снесу тебе голову!
– Ишь, хогран нашелся! – буркнул стражник, но поплелся к вороту, поднимающему засов.
163 
