очень нудно 
78 
– Эй! – Радченко потормошил истопника за плечо. – Просыпайся.
Истопник застонал громче, перевернулся на другой бок и затих.
– Вот черт! – Дима плюнул на земляной пол.
Сквозь дыры в крыше пробивается солнечный свет, в дальнем углу на ящике возле горящей керосиновой лампы устроился пожилой мужик с неряшливо стриженной, клочковатой бородой. Склонившись над мятой газетой, он силится прочитать текст. Человек одет в майку, разорванную на груди, и зимние подштанники с начесом, которые держатся на красных подтяжках.
Радченко привычно посмотрел на запястье руки, но часов на месте не оказалось. В проходе между шконками валялись торба и рюкзак, такой тощий, что в него можно не заглядывать. Торба тоже оказалась пустой: ни консервов, ни галет, ни фонарика. Только кусок бельевой веревки и завернутое в бумажку лезвие бритвы. Радченко сунул находки под соломенную подстилку. И на всякий случай пошарил в рюкзаке: из вещей – ничего, кроссовки, разумеется, исчезли. Кто-то позарился даже на пару дырявых носков. Поднявшись на ноги, Радченко пошарил по карманам, вытащил мятую пачку сигарет и зажигалку, которую вчера почему-то не отобрали при обыске. По проходу дошагал до старика, читавшего газету, присел рядом на ящик и угостил незнакомца куревом.
– Федосеич, так меня тут кличут. – Мужчина с достоинством поправил подтяжки и протянул руку, на которой не хватало трех пальцев. – Вас привели, когда я уже спал. Я тут в бараке вроде дежурного. Или старосты. Подметаю и все такое. За территорией смотрю, ну, чтобы порядок был. По моей инвалидности и по возрасту другой работы не нашлось. А вы как тут оказались?
Радченко выложил свою историю. Мол, искал старого друга, который поселился где-то на лиманах. А в сумерках двое мужиков вышли из камышей, показали ствол и полный привет. До лагеря шли часа два, чуть не утонули. Потом оказались в этом бараке, легли на нары – и вот оно утро.
– Сунулся в рюкзак – а там блохи на аркане, – добавил Радченко.
– Это кто-то из начальства вещи ваши взял, – ответил Федосеич. – Ну, вроде как на проверку. Чтобы чего не вышло. А так тут ребята хорошие, работящие и тверезые. Потому как сухой закон. Им чужого не надо.
Радченко разглядел, что старик читает позавчерашние «Известия», в которые были завернуты его кроссовки. Федосеич перехватил взгляд и сказал:
– Я газет четыре месяца не видел. А про ботинки свои у начальства спроси. Бугор, ну, то есть начальник артели, строго наказал: как проснетесь, чтобы к нему в палатку шли. По одному. Поговорить хочет. Зовут его Таранов Василий Сергеевич. Мы промеж себя его Тараном зовем. Потому что мужик он дельный, умный и с характером. Хоть и строгий, но душу человеческую понимает. Спросит тебя, как, мол, и что. А ты честно ему и расскажи.
Радченко угостил Федосеича второй сигаретой и задал вопросы, вертевшиеся на языке. Старик вдыхал табачный дым, надолго задерживая его в груди, даже закрывал глаза от удовольствия. Он охотно объяснил, что тут находится коптильня рыбной артели «Меридиан». Есть на самом деле такая артель или нет ее – кто знает? Но рыбу на вездеходе привозят исправно. Люди, все двенадцать работяг, заняты в цехе целый день. Контингент разный, кто добровольно нанимается, ишачит все лето и осень за похлебку, а деньги получает под расчет в конце сезона. Есть и те, кого сюда пьяными привозят. Проспится человек – и на работу. Перевоспитываться трудом – это же на пользу, а не во вред. Кормят, постель, крыша над головой и свежий воздух. Чего еще для жизни надо? Только труд, труд и труд – больше ничего. Питание бесплатное. Вот только с куревом беда, вторую неделю не выдают.
Сам Федосеич тут второй сезон, в прошлом году, когда этот барак строили, циркулярка ему три пальца оттяпала. Но и в этом году его взяли вроде как ветерана, пострадавшего на трудовом фронте. Учли прежние заслуги. И работа не бей лежачего. Вечером рыбьи потроха надо вывалить в яму, утром прибраться, в обед миски расставить, а потом помыть. Короче, полный курорт. И с деньгами обещают в конце сезона не обидеть. Правда, путина только начинается, теперь дел сильно прибавится, но Федосеич никогда сачком не был.
– И тебе какая работа найдется, – он озорно подмигнул глазом, – я уж похлопочу, слово замолвлю. Ну, кому надо. Ты малый из себя здоровый. Такие на коптильне нужны. Без копейки не останешься. В ноябре, как путина кончится, все выдадут.
– Я вообще-то работу не ищу, – ответил Радченко.
78 
