Последние отзывы

  66  

– Я не знаю. А что, если завяжется общий разговор? Если они будут спрашивать его и вы не сможете играть? Я хочу сказать, что ваш план действен в таких узких рамках, что…

– Но что еще, ваша светлость? Другой вариант – это сделаться музыкантом за две недели, что невозможно для отца, или я должна сказать всю правду, а это вы считаете невозможным. Вы можете предложить что-нибудь еще?

Себастьян вздохнул.

– Нет. – Он скрестил руки на груди, вид у него все еще был озабоченный. – Я и не подозревал, что ваш отец настолько далек от музыки. Я надеялся, что вы сможете объяснить ему суть.

Выражение ее лица стало мягче.

– Вы принимаете меня за кудесницу, Себастьян. Вы, вероятно, исходили из своих способностей. Возможно, вы сами смогли бы понять многое в музыке за несколько дней, но для большинства людей это невозможно. Я вообще не думаю, что кто-нибудь способен мыслить как композитор.

Он понимающе улыбнулся.

– Я опять недооценил сложность ситуации. – Затем он прибавил, подарив ей особенный взгляд: – И величины вашего таланта.

Гонорина встала.

– Что касается меня, то я считаю, что все это удастся. – Она помолчала, откинула назад непослушный локон. – Я настолько уверена, что все получится, что готова подвергнуть этот эксперимент гораздо более сложному испытанию, которое все и решит раз и навсегда.

Взгляды всех обратились на нее.

Она не спешила. Грациозно обошла комнату, поправив кое-где фарфоровые статуэтки.

– Вы, вероятно, заметили, что снег уже достаточно стаял, и самое позднее послезавтра мы сможем отправиться в путь.

Она остановилась и оглядела комнату.

– Этого времени мне достаточно, чтобы пригласить друзей на небольшой ужин.

– На ужин? – переспросил викарий.

Она кивнула с улыбкой.

– Завтра вечером. Я приглашу кое-кого: судью с супругой, пастора и регента хора, конечно. – Она широко улыбнулась. – Я могу пригласить и музыкантов из нашего оркестра, которые играют на клавесине. Это будет самая тщательная проверка. Если, Освальд, ты убедишь их в своем таланте, то ты убедишь и любого.

Себастьян искал глазами глаза Корделии, чтобы прочитать в них несогласие с такого рода экспериментом, но она, гордо выпрямив спину, произнесла:

– Это превосходно придумано.

Она хотела, чтобы это прозвучало более уверенно, чем она на самом деле чувствовала. Себастьян сказал, что легко разыграть такую шараду в кругу друзей, но перед незнакомыми людьми это, возможно, окажется не так просто.

– Однако Гонорина права. Необходимо выдержать более серьезную проверку, прежде чем осмелиться предстать перед лордом Кентом и Генделем.

– Ты готов к такому испытанию? – спросила Гонорина отца Корделии.

Он пожал плечами.

– Я всегда готов. Завтра мы сможем еще подготовиться немного. Если она считает, что мы готовы, я не стану оспаривать ее мнения.

Сомнение в его голосе не расстроило Корделию. И жребий был брошен.

– Великолепно, – воскликнула Гонорина. – Уверена, этот вечер запомнится надолго.

Да, вечер запомнится, подумала Корделия, а Гонорина тем временем стала обсуждать угощение для своего небольшого ужина.

Корделия надеялась, что вечер запомнится на долгие годы как радость, а не смешной казус. Потому что, несмотря на прежнее воодушевление по поводу своего плана, вопросы герцога о его уязвимости породили в ее голове ряд вопросов.

И она не была уверена, что сможет найти на них ответы.

13

Корделия была бледна от волнения. Гонорина помогала ей закончить туалет. Наряд был одолжен у племянницы Гонорины специально на этот случай, но Корделия, очевидно, не замечала ни богатого атласа, ни изысканной вышивки на корсаже, украшенном мелкими защипами.

– Не говори мне, что ты нервничаешь, – заявила Гонорина. – Я от тебя этого не ожидала.

Корделия посмотрела на отражение Гонорины в зеркале.

– Конечно же я нервничаю. Я просто в ужасе. Прав вчера был его светлость. Все может плохо кончиться.

– Да нет, не бывать этому. – Гонорина повернулась к Корделии лицом. Она критическим взглядом окинула фигуру девушки – от голландской прически до атласных туфелек цвета слоновой кости. Нахмурившись, Гонорина приподняла закрепленную сзади верхнюю юбку платья Корделии и, поправив, опустила ее на расшитую нижнюю, а затем одобрительно кивнула.

– Кроме того, – скромно добавила Гонорина, – кто будет думать о музыке при виде такой красивой молодой женщины! Уверяю тебя, наш регент вряд ли сможет задавать вопросы.

  66