Последние отзывы

  71  

Гонорина собиралась было что-то сказать, но тут подали десерт, и она стала выслушивать комплименты гостей по поводу внушительного сооружения из теста наподобие большого корабля, наполненного сушеными и засахаренными фруктами.

Слава Богу, все принялись за еду и опасные разговоры между Гонориной и викарием прекратились. Но Корделия уже не могла успокоиться. Эта мелкая неприятность лишь усилила ее нервозность.

Когда Гонорина объявила, что сейчас наступило время исполнения музыкальных произведений, Корделия вышла из-за стола и руки ее тряслись так, что она с трудом держала веер. Она пыталась вежливо разговаривать с музыкантом, улыбаться всем, но тревога захватила ее целиком.

Что, если отец просчитается или забудет какую-нибудь заученную фразу?

Она обошла стол и направилась к двери, кто-то тронул ее за локоть, она повернулась – это был Себастьян.

– Гораздо проще разыгрывать шарады, когда у тебя более уверенный вид, мой ангел. Это надо знать.

Несомненно, он говорил о Белхаме, но здесь был другой случай. Тогда был просто розыгрыш и каждый хорошо выдержал свою роль. Сейчас же был настоящий обман.

Прикрыв лицо веером, она прошептала:

– Ничего не выйдет. Я наивно полагала, что все получится.

– Все получится.

Такая уверенность, звучавшая в словах Себастьяна, заставила ее скептически посмотреть на него.

– Вчера вы не были так уверены.

– Вчера я сомневался в способностях вашего отца, но не в ваших. Я полагаю, если ваш отец не будет пить еще дней пять, то успешно справится со своей ролью.

Он нахмурился и кивком головы указал на музыканта, поджидавшего ее у двери.

– Судя по тому, какими глазами смотрит на меня ваш кавалер, вы уже очаровали всех гостей Гонорины, по крайней мере мужскую половину. – Взгляд его скользнул по ее губам и замер.

Она быстро замахала веером.

– А вы, ваша светлость? – Ей самой казалось, что голос ее звучит слишком кокетливо. – Вас я тоже очаровала?

Слова Гонорины о ее красоте явно запали в душу Корделии.

– Очаровала? Этим словом не выразить того, что вы со мной сделали. – Он резко отвернулся, вдруг осознав, насколько слова выдавали его чувства. – Хотя разве это имеет какое-нибудь значение? Мы приедем в Лондон, и там меня будет ждать Джудит.

Смысл фразы «меня будет ждать Джудит» вдруг поразил ее. Она вдруг поняла, что, несмотря на то, какие чувства он испытывал к ней или к своей невесте, его будущее было определенно. Про нее этого сказать было нельзя.

Корделия молча направилась к двери. Ее беспокойство по поводу предстоящего обмана уступило место отчаянию. Ее все возрастающая любовь к Себастьяну была абсолютно бессмысленна.

Себастьян в хмуром молчании следил за ней. Она знала, что ей трудно будет теперь отказаться от своих чувств. Для него, очевидно, это было проще, но и это ничего не меняло.

Когда же они вошли в музыкальную гостиную, Корделия быстро направилась к клавесину и села, полная решимости предпринять любой шаг, чтобы как можно скорее прекратить свою связь с Себастьяном. Дольше терпеть она не могла – это разрывало ее бедное сердце.

И когда Гонорина представила ее, сказав несколько слов о ее способностях как исполнительницы, она со всей страстью обрушилась на инструмент, стараясь вложить в прелюдию всю глубину своих чувств от рухнувших надежд и тщетных мечтаний. Она играла как безумная. Музыка проникла в ее кровь, и минорные аккорды приносили ей такие страдания, которые были сильнее физической боли.

Вскоре все чувства, связанные с Себастьяном, отступили и осталась лишь музыка и огромная радость от удачного пассажа. Мелодия выстраивалась, пока кода не привела произведение к окончательной гармонии.

Последние звуки коды замерли, и она отняла руки от клавиш. Напряженное молчание, которое она чувствовала за спиной, свидетельствовало о том, что публика не осталась равнодушной к ее исполнению. Казалось, они тоже пережили гнев, отчаяние и сердечные муки – все, что она вложила в игру.

Она повернулась к зрителям лицом и с усилием изобразила на лице улыбку, подобающую исполнителю, который просто демонстрирует свою виртуозность, а не выплескивает эмоции.

Громкие аплодисменты привели ее в чувство, напомнив о том, что представление еще не закончено. Она оглядела людей, которых они с отцом намеревались обмануть.

– Вот видите? – воскликнула Гонорина – Я же говорила, что она потрясающе талантлива.

  71