92 
– Ах ты… – выругался Стежень, крутанул руль, машина подпрыгнула, наехав на что-то левыми колесами.
Грошний отвлекся от созерцания приближающегося особняка, привстал, оглянулся… Ёш твою! Поперек черной гладкой полосы в луже крови лежал человек. Когда Дмитрий снова посмотрел вперед, они уже въезжали в брошенные нараспашку ворота. Хорошие ворота, крепкие, вот только не помогли. Будочка охранника тоже нараспашку. Сам охранник – наповал. А десятью метрами левее – изрешеченный пулями «чероки». И еще два трупа.
Сбросив скорость, Стежень подрулил прямо к дому, затормозил рядом с белым, совершенно целым «мерсом» и выскочил из машины. Грошний немного замешкался, доставал свой газовик, хотя уже понял: его немецкая прыскалка здесь не играет. Тут работают куда более опасные игрушки. Следом за Стежнем взбежал вверх по лестнице и оказался в холле. Россыпи гильз, осколки витражей, труп охранника, повисший на перилах галереи. Роскошный, под старину, камин обгрызен пулями. Второй охранник, вероятно, попытался укрыться за мраморным выступом, но неудачно. Мертв.
Стежень уже взбегал наверх. Еще один труп. И четвертый. Дверь, прошитая очередью. Еще одна, нараспашку…
Виктор Шведов лежал на полу. Когда-то белая рубашка стала красной от крови. В правой руке – пистолет. Затвор в заднем положении – Шведов отстреливался до последнего. Раздавленный телефон – рядом на ковре. Не везет нынче шредовским трубкам. И хозяину тоже.
Пока Грошний разглядывал убитого родственника, Стежень успел осмотреть оставшиеся комнаты, вернулся, мрачный, но не настолько мрачный, как если бы…
– Ее нет? – полуутвердительно спросил Грошний.
– Нет.
– Ну и хорошо…
Стежень скрипнул зубами. От выражения его лица даже Дмитрию стало не по себе. Грошний поспешно отвернулся. На столе стоял телефон. Обычный. Грошний машинально снял трубку… Странно! Работает.
– Глеб,– сказал он,– я звоню Кириллу?
Стежень кивнул.
Игоев отозвался мгновенно. Словно ждал.
– Здесь бойня,– сразу сообщил Грошний.
– Виктор? Марина?
– Виктор мертв, Марины нет.
– Понял. Быстро уезжайте.
– Может…
– Быстро уезжайте!
– Уходим,– произнес Грошний, положив трубку.
Стежень кивнул.
Но вместо того, чтобы убраться подальше, Стежень доехал до шоссе, а у поворота съехал с дороги и загнал машину в лес. Тускло-зеленая «Нива» сразу потерялась среди припорошенных пылью сосен.
– Пропустим боевиков,– пояснил он.– Команду номер два.
– Почему два? – удивился Стежень.
– Потому что команду номер один покрошили эдак за час до нашего появления.
– Это которые на «чероки»? – напряг извилины Дмитрий.
– В точку.
Ждать пришлось недолго. С ревом и визгом, еле вписываясь в поворот, с шоссе на частную дорогу хлынула целая автоколонна. Автобус, три джипа, «мерс» и даже один каплеобразный инкассаторский бронеавтомобиль. Еще не осела поднятая колесами пыль, а Стежень уже выкатил «Ниву» на трассу и, не особо гоня, двинулся в сторону города.
Грошний встревожился. Как-то уж слишком быстро успокоился его друг.
– Глеб, может, прибавишь? – попросил он.
Стежень покачал головой:
– Уже можно не спешить. Тех, кто увез Марину, мы не догоним. Но ты не напрягайся, вряд ли ее тронут.
– Почему ты так уверен?
– Я думаю, то, что мы видели,– работа опричников Морри. А Морри цену Марины знает.
– И какова же ее цена? – сердито спросил Грошний.
– Ее цена – я.
Выстрела не последовало. Палец соскользнул со спускового крючка, горячий ствол перестал упираться в щеку, и тут же грубая рука ухватила Марину за плечо, рывком подняла на ноги. Ни слова не говоря, человек поволок ее из комнаты. Марина не сопротивлялась, она была в шоке.
По галерее сновали люди с автоматами. Все чужие. Свой, охранник, висел на перилах. Кровь из прошитого пулями тела уже перестала течь.
Человек, который волок Марину, толкнул ее в руки другому.
– Куда ее? – спросил тот.
– Вниз!
Наверху гремели выстрелы. Марина сидела на кафельном полу, прижавшись к серому боку стиральной машины. Кто в кого стреляет, она старалась не думать. Она не верила, что пришла помощь. И нисколько не удивилась, когда за ней спустился один из убийц.
Все они собрались в холле. Марина удивилась: их оказалось только четверо. И еще один лежал на брошенном на пол покрывале. Грудь его была забинтована.
Взгляд Марины упал на охранника с простреленной головой. Женщина поспешно отвернулась, ей стало дурно. Желание смотреть по сторонам пропало напрочь.
92 
