24 
— Кролик? — Поппи скорчила гримаску. — Мне это не нравится. Почему я кролик?
— О, кролики — очаровательные животные, которые любят ласку. Они очень общительны, но для полного счастья им нужна пара.
— Но они пугливые, — возразила Поппи.
— Не всегда. Они достаточно отважны, чтобы дружить со многими другими животными. Даже с кошками и собаками.
— Ладно, — смирилась Поппи, — это лучше, чем быть ежом, полагаю.
— Еж — это мисс Маркс, — заявила Беатрикс деловитым тоном, который вызвал у Поппи улыбку.
— А ты, наверное, хорек, Беа?
— Да. Но я клоню не к этому.
— Извини, продолжай.
— Я хотела сказать, что мистер Ратледж — кот. Одинокий охотник. И явно не прочь полакомиться кроликом.
Поппи озадаченно моргнула.
— Ты думаешь, что он… О нет, Беа… вряд ли мы снова увидимся…
— Надеюсь, что ты права.
Поппи повернулась на бок, наблюдая за сестрой в мерцающем свете пламени. Она ощущала смутное беспокойство, проникавшее до мозга ее костей.
Не потому, что она боялась Гарри Ратледжа.
А потому, что он ей нравился.
Насколько Кэтрин Маркс могла судить, Гарри Ратледж что-то задумал. У него всегда было что-то на уме. Определенно его не интересовало ее благополучие — он не дал бы за нее и ломаного гроша. С его точки зрения, большинство людей, включая Кэтрин, не заслуживали его времени и внимания.
Какой бы механизм ни качал кровь Гарри Ратледжа по жилам, это не было сердце.
За годы их знакомства Кэтрин никогда ничего не просила у него. Если Гарри оказывал кому-то услугу, она заносилась в невидимую учетную книгу, которую он вел в своей дьявольски умной голове, и было только вопросом времени, когда он потребует, чтобы ему вернули должок. Не зря все его побаивались. Он имел могущественных друзей, но вряд ли даже они знали, к какой категории относятся.
Камердинер проводил мисс Маркс в роскошные апартаменты Гарри Ратледжа. Кэтрин холодно поблагодарила и села, сложив руки на коленях. Приемная, отделанная мрамором и украшенная бесценными произведениями искусства эпохи Возрождения, была задумана с таким расчетом, чтобы подавить посетителя своим великолепием.
Спустя пару минут появился Гарри, высокий, сильный и самоуверенный. Он выглядел, как всегда, безукоризненно, элегантный и ухоженный.
Остановившись перед ней, он смерил ее дерзким взглядом своих зеленых глаз.
— Отлично выглядишь, Кэт.
— Пошел к дьяволу, — отозвалась она, не повышая голоса.
Его взгляд упал на побелевшие костяшки ее крепко переплетенных пальцев, и ленивая улыбка изогнула его губы.
— Полагаю, для тебя я действительно дьявол. — Он кивнул на другой конец дивана, на котором она сидела. — Можно?
Кэтрин коротко кивнула и подождала, пока он усядется.
— Зачем ты послал за мной? — отрывисто произнесла она.
— Забавное происшествие приключилось сегодня утром, ты не находишь? Твои подопечные были просто восхитительны. Совсем не похожи на заурядных светских барышень.
Кэтрин постаралась не моргнуть, глядя в зеленые глубины его глаз. Гарри умел скрывать свои мысли, но этим утром он смотрел на Поппи с таким откровенным голодом, что его нельзя было не заметить. А Поппи не имела представления, как защититься от подобных мужчин.
Кэтрин постаралась сохранить невозмутимость.
— Я не намерена обсуждать с тобой своих подопечных. И предупреждаю, держись от них подальше.
— Ты предупреждаешь меня? — насмешливо повторил он.
— Я не позволю тебе причинить вред никому из моей семьи.
— Твоей семьи? — Одна из его темных бровей приподнялась. — Насколько мне известно, у тебя нет семьи.
— Я имею в виду семью, в которой я работаю, — отозвалась Кэтрин с ледяным спокойствием. — Особенно Поппи. Я видела, как ты смотрел на нее сегодня утром. Если ты попытаешься причинить ей вред…
— У меня нет ни малейшего намерения причинять вред кому бы то ни было.
— Независимо от твоих намерений это случается, не так ли? — заметила Кэтрин, с удовлетворением отметив, что его глаза сузились. — Поппи слишком хороша для тебя, — продолжила она, — и она вне твоей досягаемости.
— Вряд ли на свете есть вещи, недосягаемые для меня, Кэт, — возразил он без всякого высокомерия. Это была правда, что еще больше испугало Кэтрин.
— Поппи практически обручена, — резко сказала она. — Она любит другого мужчину.
24 
