92 
Никогда в жизни Гарри не был так голоден. Но прежде ему нужно было вымыться, побриться и надеть свежее белье, что было непременным атрибутом его личности.
— Вначале приму ванну.
— Хорошо. — Поппи повернулась, направившись в кухню.
— Поппи. — Он подождал, пока она оглянется. — Прошлой ночью… — заставил он себя спросить, — когда мы… все было нормально?
Поппи изобразила холодность.
— Нет, не нормально. — Она выдержала паузу, прежде чем добавить: — Это было чудесно. — И улыбнулась.
Гарри вошел в кухню, которая была частью главной комнаты, включавшей небольшую чугунную плиту, буфет, камин и простой сосновый стол. Поппи накрыла на стол. Завтрак состоял из горячего чая, вареных яиц, сосисок и рулетов из слоеного теста с начинкой.
— Это местный рецепт, — сказала она, указав на блюдо с рулетами. — С одной стороны мясная начинка, а с другой фруктовая. В одном рулете вся трапеза. Начинаешь с мясного конца и… — Она подняла глаза на Гарри, свежевыбритого и одетого.
Он выглядел так же, как всегда, и в то же время внутренне изменился. С лица исчезло напряженное выражение, черты разгладились, зеленые глаза были ясными и казались более яркими, чем листья боярышника. Гарри словно помолодел, вернувшись в то время, когда он еще не овладел искусством скрывать свои чувства. Он был так красив, что Поппи ощутила трепет в животе и слабость в коленях.
Посмотрев на рулет, Гарри улыбнулся:
— С какой стороны начать?
— Не представляю, — ответила Поппи. — Единственный способ узнать — это откусить.
Его руки легли ей на талию.
— Я предпочел бы начать с тебя.
Он склонил голову и приник к ее губам. Поппи пылко откликнулась. Поцелуй углубился, стал более требовательным, жадным и жарким, напоенным ароматом экзотических цветов. Наконец Гарри оторвался от ее губ и обхватил ладонями ее лицо.
— У тебя припухли губы, — шепнул он, поглаживая кончиком большого пальца уголок ее рта.
Поппи прижалась щекой к его ладони.
— Придется восполнить этот ущерб дополнительными поцелуями.
— Не только поцелуями. — От взгляда его ярких глаз у нее участилось дыхание. — Собственно…
— Ешь, пока не умер с голоду, — сказала она, подтолкнув его к стулу. Он был таким большим и крепким, что смешно было даже пытаться заставить его что-нибудь сделать. Но он подчинился, сел и начал чистить яйцо.
После того как Гарри разделался с целым рулетом, двумя яйцами, апельсином и кружкой чая, они отправились на прогулку. По настоянию Поппи муж снял сюртук, жилет, расстегнул верхние пуговицы рубашки и закатал рукава. Очарованный энтузиазмом Поппи, Гарри взял ее за руку и позволил вести за собой.
Они пересекли поле и ступили на устланную листьями тропу, которая шла через лес. Ветви дубов и тисов переплетались над их головами, образуя ажурный навес, пронизанный лучами солнца. Их окружала буйная растительность. С ветвей дубов, покрытых бледно-зеленым лишайником, свисали плети жимолости, усыпанные белыми цветами.
Едва привыкнув к отсутствию городского шума, Гарри начал различать новые звуки: птичий щебет, шорох листьев, журчание близкого ручья и странное стрекотание.
— Цикады, — сказала Поппи. — Здесь единственное место в Англии, где их можно встретить. Обычно они водятся в тропиках. Только самцы цикад способны производить подобные звуки. Говорят, это их брачная песня.
— Откуда ты знаешь, что они стрекочут не о погоде?
Поппи искоса бросила на него лукавый взгляд:
— Разве ухаживание не мужское занятие?
Гарри улыбнулся.
— Если существует более увлекательное занятие, — сказал он, — то я его не знаю.
Воздух был наполнен запахом жимолости, нагретых солнцем листьев и благоуханием цветов. Они неспешно шагали, углубляясь все дальше в лес. Казалось, весь мир, с его заботами, остался далеко позади. — Я разговаривала с Кэтрин, — сообщила Поппи.
Гарри бросил на нее острый взгляд.
— Она рассказала, почему ты приехал в Англию, — продолжила Поппи. — И что она твоя сводная сестра.
Гарри помолчал, глядя на тропу, лежавшую перед ними.
— Остальные знают?
— Только Амелия, Кэм и я.
— Я удивлен, — заметил он. — Мне казалось, что она скорее умрет, чем расскажет кому-нибудь.
— Она попросила хранить это в секрете, но не объяснила почему.
— И ты хочешь, чтобы это сделал я?
— Я надеялась на это, — призналась Поппи. — Ты же знаешь, что я никогда не скажу и не сделаю ничего такого, что могло бы причинить ей вред.
92 
