97 
— О да… да.
Он крепко обнял ее, обхватив ладонями ее груди, и принялся медленно входить в нее, совершая вращательные движения, то и дело останавливаясь и заставляя ее нетерпеливо выгибаться. Поппи приподнялась, пытаясь принять его глубже, но он только рассмеялся, сдерживая ее пыл.
Отведя в сторону пышную гриву ее волос, он осыпал поцелуями ее шею и спину. Все, что он делал, усиливало наслаждение, он знал это, упивался этим и вошел в нее полностью, глубоко вонзившись, только когда Поппи ощутила жар приближающегося высвобождения.
Он сжимал ее в объятиях, пока она не перестала содрогаться, усталая и удовлетворенная. А затем перевернул ее на спину и прошептал только два слова:
— Еще раз.
Это была длинная жаркая ночь, наполненная немыслимой близостью. После третьего раза они лежали в темноте, прижавшись друг другу, голова Поппи покоилась на его плече. Чудесно было лежать, разговаривая обо всем на свете и чувствуя себя умиротворенными и расслабленными после взрыва страсти.
— Ты не перестаешь удивлять меня, — прошептал Гарри, нежно перебирая пальцами ее волосы. — В твоей душе столько загадок, что мне придется разгадывать их всю жизнь. Но я хочу разгадать их все, до единой.
Никто никогда не называл ее загадочной. Хотя Поппи не находила в себе особой загадочности, ей понравилось, как это звучит. Тем не менее она сочла нужным возразить:
— Ну, не такая уж я загадочная.
— Загадочная. — Улыбнувшись, он взял ее руку и поцеловал в ладонь. — Как и полагается женщине.
На следующее утро Поппи отправилась на прогулку с Беатрикс, а остальное семейство разбрелось по своим делам: Уин и Амелия отправились с визитом к приболевшей подруге, Лео и Меррипен отбыли на встречу с будущим арендатором, а Кэм уехал на лошадиный аукцион в Саутгемптон.
Гарри сидел за письменным столом в библиотеке с подробным отчетом Джейка Валентайна. Наслаждаясь тишиной и покоем, таким редким в доме Хатауэев, он начал читать, но его отвлек скрип половиц. Подняв голову, он увидел Кэтрин Маркс, стоявшую в дверях с книгой в руке. На ее щеках рдел румянец.
— Извини, — сказала она. — Я не хотела беспокоить тебя. Я хотела вернуть книгу…
— Входи, — перебил ее Гарри, поднявшись со стула. — Ты мне нисколько не помешала.
— Я на минутку. — Кэтрин поспешила к книжным полкам, заменила книгу и помедлила, глядя на него. Свет из окна отсвечивал от ее очков, скрывая выражение ее глаз.
— Можешь остаться здесь, если хочешь, — сказал Гарри, испытывая ничем не оправданную неловкость.
— Нет, спасибо. Сегодня чудесная погода, и я подумывала о том, чтобы погулять в саду… — Она замолкла, смущенно пожав плечами.
Им всегда было не по себе в обществе друг друга. Гарри никогда не знал, что ему делать с этой неожиданно обретенной сестрой, какое место отвести ей в своей жизни. Он не хотел заботиться о Кэтрин, однако она всегда присутствовала в уголке его сознания, тревожа и озадачивая.
— Можно я прогуляюсь вместе с тобой? — неуверенно спросил он.
Она удивленно моргнула.
— Если хочешь, — ответила она после долгой паузы.
Они вышли в огороженный садик, усыпанный белыми и желтыми нарциссами, и двинулись по гравиевой дорожке, щурясь от яркого солнца.
Кэтрин бросила на него задумчивый взгляд. В свете дня ее глаза мерцали, как два опала.
— Я тебя совсем не знаю, Гарри.
— Полагаю, ты знаешь меня не хуже, чем все остальные. Кроме Поппи, разумеется.
— Нет, — возразила она. — Я не представляла, что ты можешь быть таким, каким был в течение этой недели. А привязанность, которую ты, похоже, испытываешь к Поппи… Я нахожу это поразительным.
— Это не притворство, — сказал он.
— Знаю. Я вижу, что ты искренен. Просто перед свадьбой ты говорил, что тебе все равно, принадлежит сердце Поппи тебе или Бейнингу, пока…
— Пока я могу обладать остальным, — закончил Гарри с презрительной улыбкой. — Я был невежественной свиньей. Извини, Кэт. — Он помедлил. — Теперь я понял, почему ты так переживаешь за нее и Беатрикс. За всех них. Они единственная семья, которую ты знала.
— И ты.
Повисло неловкое молчание, прежде чем Гарри признал:
— И я.
Они остановились у скамьи, и Кэтрин села.
— Может, сядешь? — Она указала на место рядом с собой.
Гарри опустился на скамью и подался вперед, упершись локтями в колени.
Они сидели в дружелюбном молчании, желая родственной близости и не зная, как ее достигнуть.
97 
