очень нудно 
47 
– Мы можем уединиться в комнате…
Эккель покачал головой:
– Это не обязательно, у меня нет никаких секретных сведений. Просто я получил ответ из России от родителей господина Замятина.
– А-а! Интересно!
– Он короткий и несколько странный. Но, несомненно, мы можем узнать гораздо больше… Сейчас, прочту вам…
Эккель достал из кармана сложенный лист телеграфного бланка:
– Вот!.. «Очень рады, что наш сын обнаружился! Надеемся, он найдется и на этот раз. Подробности может рассказать его дядя, князь Томин, который сейчас находится в Карлсруэ, проживает в отеле «Европа»…» Что это означает?
Викентий Павлович перечитал телеграфное сообщение.
– Возможно, Виктоˆр Замятин уже однажды исчезал, – предположил он. – Впрочем, зачем гадать! Нужно ехать в Карлсруэ, к князю Томину, – это просто удача, что он здесь, так рядом… Похоже, Замятин об этом не знал!
– Вы составите мне компанию? – спросил комиссар. – Я очень надеюсь! Говорить с русским князем не всегда просто.
– Обязательно поеду, – согласился Петрусенко, а Ермошин радостно хлопнул себя по колену:
– Вот так удача! Мы с Лизой именно завтра тоже собрались в Карлсруэ – проведать мой «Ершик»!
Викентий Павлович понял, что Сергей так называет свой аэроплан «ЕР». Авиатор уже два дня ходил не хромая, говорил, что совсем не чувствует боли и что надо съездить, посмотреть – как там поживает его летательный аппарат. Для машины Ермошина на том летном поле соорудили легкий временный ангар, поставили охрану, но Сергей все же переживал. Да и, догадывался Викентий Павлович, уже рвался в небо…
– Мы с комиссаром отправимся завтра с утра пораньше, – сказал Петрусенко. – Если вас это устраивает, составите нам компанию.
Сергей весело поднял руки:
– Я птица ранняя, встану первый и вас всех разбужу!
…На вокзале Карлсруэ Ермошин и Эльза взяли экипаж и поехали на окраину, к летному полю. Петрусенко и комиссар Эккель отправились пешком – отель «Европа» располагался рядом, в центре города.
В вестибюле респектабельного и дорогого отеля было уже довольно людно. Наступало время завтрака, постояльцы спускались в ресторанный зал, но кое-кто выходил на большую, залитую солнцем веранду – там тоже были накрыты столики. Комиссар Эккель показал портье свой полицейский знак и поинтересовался русским князем. Потом он и Петрусенко сели в мягкие кресла и стали ждать. Через некоторое время портье подал им знак. Но минутой раньше Викентий Павлович и сам догадался, что статный седоусый мужчина с массивной тростью, неторопливо спускающийся по широкой лестнице, – князь Томин.
То, что подошедшие господа представляют полицию, князя совершенно не шокировало. Он радушно пригласил их за свой столик, заказал, не слушая никаких возражений, завтрак на троих.
– Если я правильно понял, вы ехали специально ко мне из Баден-Бадена? – воскликнул он, вскинув руки. – Значит, вы мои гости, и никаких разговоров!
Когда же он услышал, что речь идет о его племяннике, оживился еще сильнее. И рассказал много интересного о Викторе Замятине. Тот был единственным сыном старинной аристократической московской фамилии.
– Моя сестрица страшно его избаловала, впрочем, я тоже приложил к этому руку, каюсь! Но мальчик был веселым, добрым, открытым!
Дальше он рассказал то, о чем Викентий Павлович знал, да и комиссар Эккель тоже слыхал. Неограниченный доступ ко всякого рода удовольствиям, азартным играм, отсутствие характера да и желания сопротивляться… И вот – печальные последствия: подорванное здоровье, и физическое, и душевное. Витенька Замятин несколько раз впадал в тяжелую депрессию, развивалось слабоумие. Родители делали все, чтобы излечить сына, помочь ему. Виктор лежал в нескольких отечественных и зарубежных дорогих клиниках и даже стал как будто поправляться. И вот, год назад, родители отвезли его в Варшаву – там открыл клинику с санаторием профессор психиатрии Збигнев Круль. Его считали одним из лучших учеников австрийской знаменитости – психолога и психиатра Зигмунда Фрейда. Лечение у Круля было дорогим, но Замятиных это не смущало. Виктор остался в клинике, писал родителям хорошие письма, доктор тоже писал им, что лечение проходит неплохо, хотя есть и трудности. Но профессор надеялся с ними справиться и обещал поставить пациента на ноги, вернуть к нормальной жизни. Как вдруг, этой весной, Виктор исчез из клиники. Сбежал! Сначала они не особенно беспокоились, потому что получили от него два письма. Потом он замолчал. Сколько сил приложили родители, разыскивая его! Но все было бесполезно…
47 
