очень нудно 
72 
Поначалу Витенька Замятин не собирался скрывать своего намерения. Он заявил Борису Аристарховичу, что ему надоело ждать приезда Виктоˆра, а уж тем более – слушаться чьих-то запретов!
– Сегодня, так и быть, доделаю последнюю гравюру, а завтра уйду в Варшаву! Пойду пешком, а по дороге какой-нибудь экипаж подберет. Или крестьянская телега – все равно!
– Не надо этого делать, – спокойно и вежливо сказал ему химик. – Вы, господин Замятин, слишком ребячливо относитесь к своему положению. Здесь люди серьезные, вам уйти не дадут.
Витенька готов был взорваться, заявить, что никого не боится, но в голосе Бориса Аристарховича было что-то… какая-то скрытая угроза. И Замятин сумел сделать почти невозможное – придержать свои эмоции. Даже притворился, что успокоился, передумал. Закончил две гравюры, начал для вида новую… А на третью ночь вылез из окна своей комнаты, перелез через невысокий забор, перебежал поле… Он шел уже по дороге и даже начал напевать, с радостью ощущая свою ловкость, свободу, представляя, как придет в гостиницу, найдет Виктоˆра и скажет весело: «Мы в расчете! И не бойся – болтать ни о чем не стану!» А потом они вместе пойдут в казино, в ресторан, и он таки угостит этого мошенника из собственных заработанных денег…
Здоровый чухонец Тихон шагнул прямо на него из темноты совершенно бесшумно. Сшиб одним ударом на землю, воткнул в рот грязную тряпку так, что Замятин чуть не задохнулся, заломил руку за спину, одним рывком поставил вновь на ноги и погнал пинками перед собой обратно на ферму. И все – молча! Витенька был настолько ошеломлен, что почти ничего не соображал, когда Тихон и пришедший ему на помощь Григорий связали его и бросили на кровати в комнате. Кляп изо рта вынули, но пить и есть не давали, пока днем не приехал из города Виктоˆр.
– Дурашка ты, – сказал он ласково, дав Замятину помыться, переодеться и поесть. – Ну почему не подождал еще немного? Нельзя так в серьезном деле, да еще противозаконном! Пойми, мы должны защищать себя…
Но Витенька мрачно цедил сквозь зубы одно:
– Больше я на вас не работаю! Мерзавцы!
За все двадцать восемь прожитых им лет никто никогда его так не оскорблял! Но в конце концов ему пришлось согласиться на условия Виктоˆра.
– Мы скоро отсюда уедем, – сказал тот. – Становится опасно. Куда уедем – ты знать не будешь и потому угрозы для нас не представишь. Но до тех пор останешься здесь и, чтоб не даром, – сделаешь еще несколько гравюр. Хорошие деньги получишь! И – расстанемся навсегда!
Когда Виктоˆр уезжал, он похлопал Замятина по плечу:
– Потерпи немного. Но не дури! У моих ребят руки тяжелые, сам видишь! А они теперь с тебя глаз не спустят…
Закрыв за собой двери комнаты, где остался Замятин, Келецкий сразу пошел в сарай, в лабораторию к Борису Аристарховичу. Тот, как обычно, возился со своими пузырьками и ретортами, вскинул вопросительный взгляд на Виктоˆра. Тот кивнул:
– Да, вы оказались правы. Выпускать его отсюда нельзя – дурак спесивый, да и слабоумный… Что ж, давайте, Борис Аристархович! Вы у нас специалист по ядам… Пусть мой именитый тезка отойдет в мир иной безболезненно. Надо быть милосердными!
Химик два часа назад сам предложил отравить Замятина в целях безопасности. И теперь, после разговора с Витенькой, Келецкий убедился, что это сделать необходимо. Тому же Тихону не составило бы труда зарезать Витеньку, как куренка. Но Келецкий брезговал такими способами. То ли дело безболезненный яд – чисто, благородно! Да и Борису Аристарховичу нужно дать возможность поэкспериментировать на живой натуре. Виктоˆр видел – ему этого очень хочется…
Замятин умер на следующий день. Он не ел теперь за общим столом – забирал свою порцию и уходил к себе. Это оказалось для отравителя очень удобно. Через полчаса, постучав в двери комнаты, Борис Аристархович зашел и увидел Замятина, лежащего на кровати. Тот уже был мертв. Химик хорошо представлял, как все произошло: минут через десять после еды у парня закружилась голова, и он сам прилег, через пять минут впал в небытие и умер, так и не поняв, в чем дело. Спокойное выражение лица покойного подтверждало – все произошло именно так. Борис Аристархович был доволен своей работой!
Похоронили Замятина в сумерках, в поле за фермой. Землю выровняли, а через несколько дней свежей вскопки уже не было заметно – прошли дожди, подсушило солнце, проросла молодая трава…
Где-то через месяц Келецкий стал серьезно думать о переезде в Германию. Производить фальшивые марки нужно было именно там же, на месте, и распространять, не связываясь с рискованным провозом через границы. Но где, в какой части Германии обосноваться? Чтобы было и удобно, и безопасно?.. Именно тогда Келецкий вспомнил один свой разговор с Замятиным. В первое время, когда Витенька увлеченно работал над гравюрами и был в прекрасном настроении, они при встречах много разговаривали. И Замятин стал однажды вспоминать, как еще подростком ездил с родителями в курортный город Баден-Баден, в горах Шварцвальда. Ему там очень нравилось, но особое впечатление на него произвел старинный замок – местная достопримечательность. Витенька со смехом пересказал легенду о графине Альтеринг, которую там называют Кровавой Эльзой. Причем утверждал, что легенда легендой, но есть исторические документы, подтверждающие, что графиня и в самом деле была женщиной развращенной, извращенной и вообще настоящим упырем. Витеньку Замятина еще в те, совсем юные годы такая необычность характера скорее привлекала, чем отталкивала. Он рвался побывать в замке, но этого сделать не удалось. И хотя родители, привыкшие исполнять все его желания, обращались даже к местным муниципальным властям, им категорически отказали. Заявили, что дорога к замку Альтеринг опасна для жизни, проход туда запрещен и охраняется полицией. Не удалось уговорить стать проводником ни одного из местных жителей – они все ужасно суеверны и боятся призрака страшной графини…
72 
