121 
Он скрипнул зубами и простонал:
– Каким же я был дураком! Но мне и в голову не приходило, что ты любишь меня так же сильно, как и я тебя. Мне всё казалось, что ты всё та же наивная девочка, что я встретил на берегу Волги.
Я ехидно поинтересовалась:
– Что, мне нужно было принести тебе справку о том, что я выросла?
Георгий виновато прошептал:
– Милая…
Но я не дала ему закончить. В груди что-то бурлило, не давая мне дышать, и я выпалила:
– Я никогда не прощу тебе той ночи, когда я ждала и ждала тебя, а ты развлекался с этой шлюшкой! Этой боли мне хватит на всю оставшуюся жизнь! Кстати, что сталось с этой Элеонорой? Она же в твоем институте младшим научным работником числится, насколько я знаю.
Георгий хмуро поправил:
– Числилась. Я ее уволил. Просто смотреть на нее не мог.
– Вот так-так! А девочка-то мечтала карьеру под твоим покровительством сделать. Так старалась, между прочим!
Он передернулся. Обвинение было двояким – и в супружеской измене, и в нарушении профессиональной этики. К тому же и в жестокости – вполне возможно, что Элеонора всерьез им увлеклась, он же очень видный мужчина, а он поступил с ней с типично мужской жестокостью – попользовался и выкинул.
– Мне стыдно, ужасно стыдно за всю эту историю. Просто умопомрачение какое-то… Но пойми, это всё в прошлом, а нам с тобой нужно думать о будущем. Я очень хочу ребенка. Старшие дети выросли почти без моего участия, но этого… – Он собственническим жестом положил руку на мой живот, будто его желание уже сбылось, – этого я буду нянчить сам. Не пропущу ни одной минутки его роста…
Меня возмутила эта очередная попытка мной манипулировать. Я много раз просила его завести еще малыша – мне так хотелось иметь дочку, чтобы завязывать ей бантики, учить стряпать, шептаться с ней о разных женских мелочах. В семье, полной независимых мужчин, мне этого порой хотелось очень сильно.
Но Георгий всегда был против. Конечно, если он считал меня глупенькой пустышкой. И сейчас, как приманку, бросает мне мою же мечту. Да еще таким командирским тоном.
– Нет уж, спасибо, не хочу. – Он даже отшатнулся от моего злого тона. – Я тебе больше не жена! И отпусти меня!
Это его только подстегнуло.
– Нас никто не разводил! Ты моя законная жена! У меня есть свидетельство о браке! И я от тебя ничего особенного не требую, просто исполнения супружеских обязанностей!
Сочтя, что время разговоров истекло, прильнул к моим губам. Я замычала и напряглась, пытаясь сбросить с себя тяжелое мужское тело, но он только крепче прижался ко мне и продолжил то, что начал.
Он закончил только после того, как почувствовал под собой мое ослабевшее тело и мягкий вскрик. Упав на меня, с мучительной искренностью признался:
– Я люблю тебя! Я так тебя люблю!
Эти слова прорвали во мне тщательно возведенную плотину и слезы хлынули ручьем. Я рыдала, содрогаясь в болезненных судорогах, изливая из себя застарелую боль и страдание. Георгий, обняв меня и прижав к себе, гладил по спине, стараясь согреть и успокоить, приговаривая чуть дребезжащим голосом:
– Всё хорошо, всё будет хорошо!..
Конец первой книги
121 
