очень нудно 
168 
В этот же вечер, когда совершенно неожиданно для всех, внезапно из-под привычных облаков открылся свод небес и звезды, все как одна, высыпали на небо, Маша сидела рядом с отцом в их большой и уютной гостиной и гладила его по щеке.
— Ну зачем тебе жениться на ней, папочка? Ну зачем? — Она проговаривала слова умильно, будто маленькая девочка, и отец, чувствовавший ее дочернюю ревность, обнял ее сильными руками, приподнял и посадил к себе на колени. — Какой же ты у меня сильный, папка! — в восторге стала обнимать и целовать его Маша. — А женишься на Татьяне, разве посидишь тогда с тобой вот так, один на один? — Она поворачивала его голову к себе и заглядывала в глаза. — Ну мало ли у тебя было подруг? И со временем твои чувства к ним остывали! Скажи сам, ведь это правда, ты помнишь?
— Ну кто тебе сказал, — отец смеялся и уворачивался от ее ловких пальцев, потому что они его щекотали, — что я собираюсь жениться?
— Потому что я вижу — она тебя зацепила. Ведь так?
— Так, наверное, — пожал плечами отец. — Она неглупая и красивая.
— И что? — уцепилась за его слова Маша. — Как ты меня учил? Прежде чем что-то решить — разбери все по пунктикам, правильно?
— Ну, допустим.
— Давай разберем!
— Ну, давай! — Его скорее забавлял этот разговор, чем он придавал ему большое значение.
— Таня — неглупая, сам сказал. Так? Так. Что же, по-твоему, она будет безвылазно дома сидеть и тебя ждать? Ей будет очень скучно!
— Я не возражаю, пусть она работает, — сказал Филипп Иванович, внезапно увлекаясь этой игрой в размышления.
— А кем она будет и где? Врачом в поликлинике?
— Ну нет. Зачем в поликлинике?
— А где? Таня — девушка с апломбом. Не для того же она приехала сюда из Парижа, чтобы на приеме участковым терапевтом сидеть.
— Нет, конечно. — Филипп Иванович задумался. — Я могу вовлечь ее в бизнес.
— Ты уже вовлек одну женщину — маму! — горячо парировала Мышка. — Мы все прекрасно знаем, что из этого получилось. Бизнес — вещь заразная. Заболев им, трудно остановиться. Хочется больше и больше. Да и дело жалко бросать. А на уровне секретарши Таня работать не будет.
— Почему ты так думаешь?
— Это только вначале все покупаются на деньги. Им кажется — красота какая! Можно не работать, жить в свое удовольствие, ходить по парикмахерским, магазинам, ресторанам и модным выставкам. Быть женщиной! Кажется, это сейчас так называется. Но через пять лет такой жизни у тех, у кого еще сохраняется кора головного мозга, наступает такая черная тоска, что хоть волком вой! Ну, можно довести фигуру и лицо до совершенства, обвеситься бриллиантами с головы до ног, менять наряды каждый день, улыбаться и выполнять представительские функции рядом с мужем, если муж КТО-ТО. Можно даже соревноваться с другими женами, устроить общий клуб, втайне завидовать кому-то, чей муж еще более успешен, и этим тешить себя. Но красота и молодость проходят. Тогда можно начать бешеную гонку за ними. Но это все-таки когда есть муж. А если этот муж постоянно грозится уйти? Или вообще не хочет жениться? Вот мама и занялась бизнесом, когда ты, чтобы отвлечь ее от своего бурного романа, подсунул ей первую идею. И Таня поступит так же.
— Откуда ты знаешь?
— Во-первых, у нее есть голова. А во-вторых, я сама бы так поступила. Ведь скажи, я могла бы не работать, если бы не хотела? Ведь ты стал бы меня содержать?
— Конечно, девочка. Ведь ты моя дочка.
— Но я не представляю, для чего и для кого я бы стала тут сидеть, вся обвешанная украшениями, как новогодняя елка, одетая и накрашенная. Тебя вечно нет. Хозяйство ведет домработница. Это раньше нужна была жена-домохозяйка, чтобы обеспечивать быт. У нас в семье была бабушка. А теперь, когда можно нанять кого угодно, когда полно бытовой техники, когда в магазинах все есть, жена такому мужчине, как ты, просто не нужна.
— Может быть. Ну, буду брать ее с собой за границу.
— Сколько раз? — задала невинным голоском Мышка новый вопрос. — В конце концов надоест и Париж, и Лондон, и Канберра. Таню будет поджимать ее возраст, тяготить неопределенность, в общем, все, как всегда, закончится скандалом и разрывом.
— Что же ты предлагаешь? — заинтересовался отец.
— Самое лучшее — помириться с мамой, — ответила Маша. — Она прекрасно выглядит, дела у нее стабильно идут в гору. Но она одна, по сути, так же, как и ты. Потому что эти твои девочки, как ты их называешь, в общем-то ничего не решают!
168 
