очень нудно 
165 
— А это не больно? — спросила введенная сестричкой в операционную Ника, одетая в специальные халатик и шапочку, чтобы волосы не выбивались вперед и не мешали работать.
— Это только первый раз больно, — сказал анестезиолог, подмигнув Лидии Ивановне, операционной сестре, и помог Нике забраться на стол. Ей велели закрыть глаза, и тут же она почувствовала на своем теле несколько пар спокойных и деловых рук. Одни наложили ей на левую руку жгут, согнули ее ладонь в кулачок, и голос анестезиолога попросил ее поработать, сжимая кулак. Она почувствовала, что игла вошла в вену совершенно безболезненно. Другие руки — руки медсестры — в это же время обильно смазывали ей кожу лица и шеи спиртом и йодом, и потеки раствора, спускавшиеся вниз, забавно холодили и щекотали ей грудь и подмышки.
Темнота наступила приятно и незаметно.
— Больная спит! — доложил анестезиолог, приоткрыв Нике веко.
— «Ах эти черные глаза… — отозвался Азарцев, уже облаченный в стерильный халат и перчатки, — …меня любили!» — И пошел к больной. Лидия Ивановна, верящая в него как в Бога, подала ему персональный скальпель.
Гинеколог Борис Яковлевич заглянул в операционную и увидел, что главная свадьба сейчас происходит именно там.
— Слишком уж у них сейчас весело. Зайду попозже! — констатировал он.
Двери в палаты были открыты. Как человек, интересующийся всем, что его окружает, Борис Яковлевич осторожно заглянул и в них. В одноместной в одиночестве явно маялась, не в силах найти себе развлечение, дама в круговой повязке на голове и шее, повторявшая ежеминутно: «Ах, душно! Душно!» В другой палате оживленно разговаривали о мужьях и любовниках прооперированные накануне женщина средних лет с распухшим и перевязанным носом, в ноздрях которой были видны пропитанные йодинолом, а казалось, будто кровью, тампоны, и молодая девушка с мечтательной улыбкой, держащая двумя руками перевязанную грудь. Дверь в третью палату была закрыта, но и за ней горел свет и слышались разговоры.
«Работают же люди! — с хорошей завистью подумал Борис Яковлевич. — Уже и оперируют в две смены!» Он прошел в буфетную, и новый буфетчик спросил, что ему дать — покушать или попить? Он так и выразился, вызвав улыбку на лице гинеколога.
— Минеральной воды! — заказал Борис, решив, что кофе ему сегодня предстоит еще выпить много. «Вряд ли девицы разродятся раньше трех-четырех ночи!» — прикинул он.
И пока он наслаждался пузырящимися в стакане ессентуками, рассматривая обстановку и отдавая должное и офортам на бежевых стенах, и синим скатертям, и цветам в вазах на деревянной стойке буфета из мореного дуба, лампы в операционной немилосердно жарили, инструменты позвякивали, а Владимир Сергеевич Азарцев, напевая про черные глаза, в экстазе работал, рассекая, прижигая и снова сшивая ткани. И на спине его халата все шире расползалось мокрое соленое пятно, ясно свидетельствующее о том, что дело идет к завершению.
Акушерка же в отделении Бориса Яковлевича тем временем снова и снова набирала в шприцы раствор лекарства, заходила в палату и каждый раз теперь вытирала мокрые от слез и пота лица молодых женщин воздушными кусками марли. Но были в этой палате и периоды затишья.
У темноволосой почти беспрерывно звонил мобильник.
— Ленка, ты где? — тревожно вопрошал напряженным баритоном ее молодой человек. — Я тебя из-под земли достану!
— Отвали! — огрызалась Ленка и на время отключала мобильник. Но потом, видимо, ее все-таки мучило любопытство, ей хотелось узнать, какие действия предпринимает ее друг, — она опять включала мобильник, и все начиналось сначала.
— Ленка, ты где? Я все равно узнаю у твоих подруг! — обещал молодой человек.
— Да пошел бы ты… — отзывалась Ленка и, как правило, добавляла что-нибудь еще, если не входила в палату акушерка с новыми шприцами. Физиологический процесс нарастал, и вместе с ним нарастала и злость этой симпатичной девушки. — Гад! Какой ты гад! — кричала она теперь в паузах между схватками, размазывая по лицу слезы и сопли. — Тебе все шуточки, чепуха, а мне вот мучайся, скотина!
Блондинка выносила процесс стоически и только отворачивалась к стене каждый раз, когда брюнетка начинала очередную разборку по телефону.
— Ленка! Ты не вздумай там сделать с собой чего-нибудь! — орал теперь в трубку ее парень, начиная, по-видимому, соображать, где именно пребывает его подруга. — Я сейчас приеду! Я тебя все равно найду! Если что-то сделаешь, хуже будет! Разнесу всю бодягу по кочкам!
165 
