25 
— Потому что однажды мы предали их. — Тренер выпрямился и дернул подбородком в сторону Фрэнка. — Его, Мэгги, тех, ради кого сражались, кому жить после нас. Им регулярно промывают мозги, Барни. Когда мы уйдем на покой, кто расскажет им о прошлом? Переселенцы? Их не так много, у них хватает проблем. А почему? Потому что они хотят быть людьми.
— Хватит, — выдохнул Барни и поднял ладонь. — Достаточно… Не смотри на меня так, а лучше сядь.
— Ты согласен? — Макс опустился на стул.
— Да. Только больше не ровняй меня с переселенцами, не хочу даже слышать про них. Я пойду за тобой в огонь и в воду, ты знаешь, но не ради переселенцев, с которыми мы воевали два года и победили.
— Хорошо, — серьезно отозвался тренер, взглянув на часы. — Сколько на твоих?
— Без четверти два.
— Уезжайте.
— А ты? — Барни поднялся со стула.
— Буду паковать вещи. Держи. — Макс протянул ему устройство и направился к выходу. — Надеюсь, тайник в порядке?
— Да, проверял две недели назад, — бросил Барни вслед. — Ты всерьез полагаешь, что без силового решения не обойтись?
Тут Фрэнк не выдержал и, не дав ответить тренеру, быстро заговорил:
— Я ценю вашу помощь, внимание к моим проблемам, заботу и опыт, но…
Макс, направлявшийся через зал в раздевалку, обернулся.
— …но я ничего не понимаю! Кто такая Мэгги? Что вы задумали?
— Барни все объяснит. — Тренер скрылся в раздевалке.
Фрэнк повернулся к ветерану.
— Поехали, — буркнул тот и пошел к выходу из клуба.
Обреченно вздохнув, Фрэнк зашагал следом.
— Буду у тебя утром! — крикнул тренер из раздевалки. — В шесть.
Хлопнула дверца шкафчика.
— Добро, — отозвался Барни.
Глава 8
Фрэнк разлепил глаза. Кругом было темно, его трясли за плечо.
— Приехали, — раздался почти над ухом низкий голос Барни.
Крупный силуэт отодвинулся, и в салоне такси стало светлее. Барни намеренно отключил лампу под потолком, чтобы пассажира на заднем сиденье нельзя было заметить с улицы. В открытую дверцу лился слабый свет фонаря на углу дома, рядом с которым стояла машина.
— Вылезай скорее.
Фрэнк энергично потер ладонями лицо и окончательно проснулся. Он выбрался на улицу, вдохнул полной грудью, потянулся…
Веяло прохладой, ветра не было, на небе виднелись редкие звезды. Похоже, после дождя еще не совсем растащило облака, но следующий день обещал быть солнечным и теплым.
— Где мы? — Фрэнк повертел головой.
— Западный Бруклин. — Барни захлопнул дверцу, поставил машину на сигнализацию и махнул рукой за спину. — Там Ист — ривер… Пошли. — Он направился к лестнице, ведущей в подъезд, поднялся к дверям и достал ключи. — Запомни, парень, — произнес Барни, когда щелкнул замок, — дома будешь вести себя тихо, как мышка. Из комнаты никуда не выходить, в вещах не копаться. Вернусь — разбужу тебя. Усек?
— Ага, — кивнул Фрэнк. — А ты куда?
— Машину отгоню… — Барни пропустил его в подъезд, напоследок бросил взгляд вдоль улицы и захлопнул дверь. — Передам сменщику и вернусь. Топай по лестнице, третий этаж.
Они поднялись. Позвякивая ключами на связке, ветеран отпер квартиру и, не зажигая свет в коридоре, проводил Фрэнка до комнаты.
— Ложись спать, — прошептал Барни, стоя в дверном проеме.
Фрэнк уселся на диван, под обивкой скрипнули пружины.
— Ты все помнишь, парень?
— Да, никуда не выходить…
— Тише, — шикнул Барни.
— …спать, — закончил Фрэнк. Скинув туфли, он растянулся во весь рост, сунул руки под голову и уставился в потолок.
— Короче, — донесся громкий шепот из коридора, — высунешься — хребет переломаю.
Фрэнк не ответил, прикрыл глаза. Раздались шорох шагов, звон ключей на связке и скрежет запираемого замка. Спустя пару минут он услышал, как на улице завелся и отъехал от дома автомобиль.
Теперь и правда можно спокойно вздремнуть, пока этот усатый монстр не вернулся. Фрэнк постарался расслабиться, но сон не шел. Он повернулся на бок; обивка дивана пахла потом и пылью. Видимо, Барни давно не делал уборку и спал здесь, не утруждая себя застилать постель.
Фрэнк перевернулся на другой бок и долго лежал, считая белых обезьян. Когда он понял, что сбился со счета, резко сел. Пружины вновь предательски громко скрипнули под обивкой, за стеной раздался непонятный звук, и Фрэнк замер, затаив дыхание.
25 
