2 
Татьяна рассмеялась. От смеха у нее засветились голубые глаза, от уголков рта побежали почти незаметные лучики-морщинки и нервное выразительное лицо мгновенно преобразилось.
Антон издал малопонятное «хм» и внезапно подумал, что ошибся, оценив ее внешность как малоинтересную.
Сквозь смех она заметила:
– А в сумке нет ничего ценного. Если не считать любимого мной вишневого варенья, сваренного мамой. Но вам оно вряд ли приглянется. – И ушла в смежную с соседним купе туалетную комнату.
Антон задумчиво посмотрел ей вслед, чуть покачивая головой. В ней было много женственного, очень нежного, почти трогательного, как в маленьком непосредственном ребенке. В принципе, она была очень мила. Но вот одета не то чтобы неряшливо, но уж как-то чересчур небрежно. Во всяком случае, ему категорически не понравилась ее безвкусная зеленая китайская ветровка, наброшенная на еще более отвратительную футболку мерзкого выцветше-травяного цвета.
Она вышла из туалета, хмуро рассматривая палец. Он вежливо поинтересовался:
– Что-то случилось? – ожидая услышать душераздирающую повесть о сломанном ногте. Но ошибся.
Она буднично посетовала:
– Да вот занозу где-то посадила. Прямо на указательный палец. Как теперь работать буду, не знаю. – Он вопросительно поднял бровь и она пояснила: – Мне приходится много печатать на компьютере.
Он властно протянул руку.
– Дайте-ка посмотрю!
С некоторым недоумением она протянула ему ладонь, и он повернул ее к свету. У нее была тонкая кисть с длинными изящными пальчиками. На указательном почти у самого ногтя в самом деле сидела большая черная заноза.
– Как вы умудрились ее не заметить? Это же целое полено!
Татьяна слегка нахмурилась, ей не понравилась укоризна, прозвучавшая в его голосе. Будто она совершила нечто предосудительное.
– Да палец вовсе не болел. Заныл только сейчас, когда намылила руки.
Отпустив ее ладонь, Антон подошел к полке, открыл свой саквояж и вынул из него футляр, обтянутый тисненой кожей темно-фиолетового цвета. Достал из него тонкий пинцет и флакон темного стекла. Вытащил притертую крышку, и по купе разлился запах дорогого одеколона. Капнул каплю на ее палец, окунул во флакон пинцет, чтобы обеззаразить, и одним быстрым рывком вытащил занозу.
Татьяна удивленно следила за его отточенными движениями.
– Вы не хирург случайно?
Антон брезгливо поморщился.
– Нет, что вы. Я, как большинство мужчин, не выношу вида крови.
Сразу почувствовав себя лучше, она искренне поблагодарила своего спасителя и села на прежнее место. Приложила палец ко рту и слизнула выступившую капельку крови.
Антон внезапно почувствовал короткий спазм внизу живота и поспешно отвернулся, удивившись столь откровенной реакции собственного тела. Прежде с ним такого не бывало. Аккуратно убрав флакон и пинцет, снова сел напротив. Держа на весу яблоко двузубой вилочкой, маленьким острым ножом ловко очистил его, разрезал на кусочки, и подал визави.
Татьяна с благодарностью взяла один кусочек, но, не удержавшись, спросила:
– А для чего вы проделали этот фокус? Чтобы я полюбовалась вашими искусными пальцами?
Он ушел от ответа, задав встречный вопрос:
– Вы любите есть фрукты с кожурой?
Поняв, что ее вежливо поставили на место, она опустила глаза и чуть заметно усмехнулась.
– Да, я люблю естественность.
Пришла очередь Антона проглотить посланную шпильку. Развеселившись, он откинулся на спинку сиденья и заметил:
– С вами надо держать ухо востро. Вы обид не спускаете.
От греха подальше Татьяна решила сменить тему разговора.
– Вам не скучно одному в купе?
Он сухо уточнил:
– А что тут плохого?
Почувствовав себя захватчицей чужого жизненного пространства, она смешалась.
– Извините, я нарушила ваше уединение. Вы недовольны, наверное?
Пристально взглянув в ее обеспокоенное лицо, он не нашел в нем и намека на кокетство: мол признайте, что без меня вам было плохо, а вот со мной стало хорошо. Индифферентно успокоил:
– Ну, иногда ведь нужно отдыхать от умных мыслей.
Глаза у нее тотчас зажглись озорным огоньком, и он ждал очередной шпильки, ведь он открыто продекларировал свою принадлежность к умным людям, но она сдержалась, видимо, вспомнив, что гости должны вести себя скромно.
Молчание затянулось, и Антон недовольно попросил:
– Бросьте вы игру в молчанку, право слово. Давайте поговорим.
2 
