60 
— Все уже хорошо… — Эмили прижалась к Тайлеру и положила голову ему на плечо.
— Эмили, я так сильно хочу чувствовать тебя рядом, всю, целиком, что просто схожу с ума… — простонал он.
— Так что тебе мешает? — поддразнила его Эмили.
Тайлер приподнял голову и несколько секунд испытующе смотрел в ее глаза.
— Я хочу тебя, Эмили… Моя дорогая Эмили… — Тайлер принялся целовать ее, и Эмили застонала, почувствовав силу его желания.
Его руки мгновенно прокрались под одежду. Жесткие ладони Тайлера были такими восхитительно нежными, что Эмили, негромко застонала. Тайлер воспринял этот стон как сигнал к более решительным действиям. Расстегнув на Эмили блузку и распахнув ее, он принялся целовать грудь, заставив Эмили изгибаться от желания.
— Тайлер… — простонала она, пытаясь стащить рубашку с его широких плеч, но, потерпев в этой борьбе поражение, просто запустила внутрь руки, принявшись ласкать его плечи и спину.
— Эмили, я больше не могу… — простонал он.
— Тогда чего мы ждем?
— Ты уверена?
Она кивнула, едва переводя дух, и тут вспомнила про одну важную вещь, о которой так Тайлеру и не сказала.
— Тайлер, подожди, есть еще кое-что…
Он едва слышно застонал.
— Нет, Эмили, все остальное потом. Иначе я просто взорвусь!
И она смирилась, отдавшись ему, потонув в волнах жгучего наслаждения.
— Эмили… Прости, я ничего не понимаю…
— Чего ты не понимаешь?
— Либо я сошел с ума, либо на свете действительно существуют чудеса вроде непорочного зачатия. Ты была невинна. В чем дело, Эмили? Холли… не твоя дочь?
— Она моя дочь, — твердо сказала Эмили и села, натянув на себя простыню, — я официально удочерила ее. Если бы ты дал мне немного времени, то я рассказала бы тебе об этом.
— Кто ее настоящая мать?
— Моя родная сестра Шеридан.
— Выходит… тот парень с фотографии в газете — ее муж, а вовсе не твой.
— Я и не говорила, что он мой муж.
— Господи, у меня от всего этого голова идет кругом!
— Я понимаю. Тайлер, я должна была рассказать тебе раньше, но не смогла.
— Почему ты его так боишься?
— Потому что он убийца. Он убил… — Эмили сглотнула и с трудом продолжила, — Шеридан. Но он достаточно богат, чтобы нанять лучших адвокатов и купить половину правовой системы США. Его признали невменяемым, но я точно знаю, что это была искусная симуляция. Благодаря моим показаниям его заперли в лечебнице с очень строгим режимом, но он сказал, что обязательно выберется, чтобы мне отомстить и забрать Холли. Это было почти три года назад. Три года я жила в страхе, пока не довела себя до истерии. Я почти уверила себя, что Дюк вот-вот окажется на свободе и решила уехать… скрыться… спрятаться — называй это как хочешь. Ты был прав. Мое путешествие — это бегство.
— Вот почему твое лицо показалось мне знакомым, — пробормотал Тайлер. — Наверняка я видел в газетах фотографии твоей семьи.
— В то время я не читала газет, — с грустной усмешкой призналась Эмили.
— Я сожалею, дорогая.
— И когда я увидела ту газету с фотографией Дюка, я… В общем, я…
— Все хорошо, ты в безопасности. — Тайлер тихонько сжал ее плечо.
— Это не так. Теперь ты мой муж, и если Дюк выберется…
— Он не выберется, Эмили. Разве ты не прочитала в той газете, что Монтгомери был застрелен при оказании сопротивления полиции? Он все-таки сбежал из той лечебницы и попытался угнать машину.
— Боже мой… Нет, я не прочитала. Я увидела фото и просто не могла читать что-то про Дюка. А на следующий день утром дети сделали из этой газеты кораблик и утопили его в ванной…
Тайлер неожиданно рассмеялся. Эмили взглянула на него недоуменно, а потом несмело улыбнулась.
— Я обожаю тебя, моя дорогая женушка, — сказал Тайлер, снова укладывая Эмили рядом с собой.
— Вот это-то меня и удивляет. Я ожидала совсем другого от брака по расчету, — пробормотала Эмили, спрятав лицо на его груди.
— А кто сказал, что это брак по расчету?
— Но…
— Я люблю тебя, Эмили… если ты еще не догадалась. За последние дни я сотню раз пытался тебе это сказать, но кто-то всегда был рядом: то Колин, то Миранда, то папа, то Мэри и дети, то медперсонал…
— Ты уверен? — несмело пробормотала Эмили, вдруг решившая, что его слова — это своего рода ответная реакция на его пережитый страх. Или просто ответная любезность — она же призналась ему…
60 
