Глава 4

ДНЕВНИК ЖУЖАННЫ ДРАКУЛ

5 мая 1893 года

Я пробудилась от сладкого сна, услышав голос моей дорогой, давно умершей матери:

– Вставай, Жужанна. Вставай, девочка моя. Скоро уже полдень.

Я открыла глаза, но увидела не изможденное лицо мамы, а прекрасный, юный лик моей благодетельницы Элизабет. На ней было светло-желтое муаровое платье с узким стоячим воротником из плотных кружев, окаймлявшим более смелое декольте, чем у прежнего ее наряда.

Я улыбнулась ей и тут же от удивления широко раскрыла глаза: через открытые ставни в окна лился солнечный свет. Но он, как ни странно, не вызывал во мне ни болезненных ощущений, ни слабости.

От этих сюрпризов мои глаза раскрылись еще шире. Поднявшись со своего опостылевшего ложа, я поспешила к окну. Словно в первый раз я видела голубое небо и мир, залитый солнцем.

– Сейчас полдень! – закричала я и закружилась по пыльному полу людской, смеясь и плача одновременно. – Элизабет, как такое возможно?

Она лукаво улыбнулась и вместо ответа спросила:

– Не пойдешь ли ты со мной прогуляться и подышать свежим воздухом?

Видя мою нерешительность, она добавила:

– Влад сейчас спит. Я позабочусь, чтобы он ничего не учуял. Мы можем встречаться днем, и если захочешь, то каждый день, а он будет думать, что ты спишь в этом хлеву.

Я охотно поверила Элизабет. Вчера она сказала мне правду – Влад не заметил моей вернувшейся красоты и молодости. Я схватила ее за руку, и мы, хихикая, как девчонки, понеслись по гулким коридорам и ступеням лестниц к выходу из замка.

Когда мы выбежали на улицу, Элизабет отпустила мою руку. А мне захотелось снять туфли. Едва мои босые ступни коснулись мягкой, прохладной травы, мне уже было не сдержаться. Раскинув руки, я начала кружиться, будто очумевший от счастья ребенок, которого всю долгую зиму продержали взаперти.

Весна опьяняла меня своими запахами. Ветерок доносил аромат цветущих сливовых деревьев. Лужайка пестрела яркими цветами. Я радовалась синим колокольчикам, ярко-красным макам, ромашкам и белоснежным бурачкам^[4]. Где-то весело щебетали малиновки, заливались жаворонки. И как разительно отличались их трели от меланхоличных песен соловья и скорбных криков совы – единственных птиц, которых мне доводилось слушать в эти долгие пятьдесят лет.

Кружась в радостном неистовстве, я закрыла глаза и подставила лицо солнцу. Его тепло показалось мне дороже и прекраснее всего, что я испытала, став бессмертной.

Потом, не выдержав этого бешеного вращения, я со смехом повалилась на землю и очутилась рядом с распустившейся ариземой^[5]. По бирюзовому небу плыли легкие облачка. Меня переполняла радость, и я не могла молчать.

– Элизабет! Ты и недели не живешь в замке, а столько всего успела для меня сделать! Ты возродила мою красоту, дала мне силу и теперь вернула целый мир с его красками!

Так оно и было. Мое бессмертие в действительности обернулось унылым существованием, а моим днем стала ночь. И теперь волшебница Элизабет вернула мне солнечный свет.

– Элизабет, скажи, что я могу для тебя сделать?

– Ну, например, ты можешь вместе со мной навестить одного молодого человека, приехавшего к Владу в гости.

– В замке гость?

Я села и, откинувшись назад, уперлась руками в поросшую шелковистой травой влажную землю. Элизабет грациозно опустилась на щербатый камень. Перспектива запачкать свой изысканный наряд волновала ее не больше, чем мальчишку-сорванца, одетого в лохмотья. Широко расставив колени, она поставила локоть на одно из них и положила на раскрытую ладонь подбородок. Ветер трепал подол ее нежно-желтого платья, и великолепная ткань цеплялась за острые выступы на камне, но Элизабет словно этого не замечала. Судя по выражению ее лица, природные красоты уже не вызывали в ней такого бурного восторга, какой будили в моей душе. Ее развлекало мое ликование – глаза Элизабет были сосредоточены исключительно на мне. Она слегка улыбалась, как улыбается хозяйка, глядя на своего резвящегося щенка.

Все эти мысли успели промелькнуть в моей голове, прежде чем я спросила:

– А когда он приехал?

Известие о его появлении напомнило мне, что я очень давно не вкушала теплой крови. Голод довольно громко и настойчиво требовал удовлетворения.

– Вчера вечером.

– Как же мы ничего не услышали?

Элизабет вздохнула.

– Думаю, это я виновата. Влад, скорее всего, наложил какое-нибудь заклятие, чтобы скрыть от нас то, что он привез гостя. Клянусь тебе, меня вчера так потрясла и опьянила твоя красота, что я утратила бдительность, иначе я бы сразу почуяла: Влад что-то затевает, и вмиг рассеяла его чары. Но мы с тобой ничего не потеряли. Гость преспокойно спит себе в комнате, куда его поместил Влад. Я услышала храп и зашла взглянуть. Довольно симпатичный молодой человек, здоровый и сильный. Так как, пойдем его проведать?

  28