36 
– Простите, мне следовало предложить вам кофе. Как вы пьете, с молоком и сахаром?
– Да, пожалуйста, один кусочек сахара.
– Сейчас я приготовлю кофе и принесу печенье.
– Благодарю вас.
Шерон быстро поднялась и вышла. Радуясь тому, что она осталась ненадолго одна со своими горькими мыслями, Натали тем не менее старалась изо всех сил выбросить их из головы.
Энн Смит – начальница Шерон, и именно она поручила Шерон сотрудничать с Натали. Встреча с Энн Смит в этом здании произошла случайно.
Странно, что эта женщина рискнула пригласить Натали для работы в издательстве. Ведь она наверняка не хотела вспоминать о трагедии, участницей которой вольно или невольно стала. Была ли она виновна?
Если да, то, вероятно, угрызения совести толкнули ее к тому, чтобы хоть как-то загладить свою вину. Шерон рассказывала, что, когда Энн Смит увидела эскиз Натали и прочла имя художницы, она тут же велела заключить с ней контракт. Возможно, эта женщина решила так: мать потеряла ребенка, пусть хотя бы творческая работа поможет ей справиться с горем.
А может быть, она искренно заинтересовалась эскизами Натали и считает ее талантливой художницей? Шерон, например, понравились ее работы.
Как бы узнать всю правду? Но, с другой стороны, зачем копаться в прошлом, когда у нее есть будущее? Это ужасно – вновь испытать боль от потери сына! Все равно его не вернуть, у нее будет другой ребенок.
А Дамиан? Ведь она поверила ему. И вот снова сомнения. Дамиан поклялся, что Энн была его дамой на том пикнике, а вовсе не подругой Бретта. И Натали поверила. Во всяком случае, Энн знала обоих мужчин; возможно, она отправилась в горы в качестве дамы Дамиана, но нравился ей другой.
Всю ли правду рассказала она Дамиану о случившемся на вершине скалы? Верит ли он ей сам? Такие трагедии происходят мгновенно, говорил Дамиан. Он говорил об этом с уверенностью, хотя и не видел ничего собственными глазами.
Что касается Энн Смит... можно ли верить ее словам?
В кабинет вернулась Шерон, неся поднос с кофе и печеньем, и продолжила разговор о контракте. Слушая вполуха и потягивая кофе, Натали продолжала исподволь думать об Энн Смит... Она приняла все предложенные условия, и Шерон обещала на следующий день послать договор на подпись.
– Вот и прекрасно, – заявила Шерон.
– Я тоже так думаю, – согласилась Натали.
– Разрешите тогда, я вас провожу.
– Не беспокойтесь, со мной все в порядке, – заверила ее Натали. В ее голове созрел план, и она не хотела, чтобы Шерон стала свидетелем его осуществления.
Ее встреча с Энн Смит будет не деловой. Поблагодарив Шерон за кофе, Натали сказала с улыбкой:
– Я приложу все усилия, чтобы моя работа вас удовлетворила.
– Я в этом не сомневаюсь.
Издатель и художница расстались, довольные состоявшейся встречей, и Натали пошла по коридору к столу секретаря.
Предполагая, что Энн Смит не пожелает ее видеть, Натали решила не мытьем, так катаньем проникнуть в ее кабинет. Должна же она узнать правду о гибели сына.
– Я бы хотела увидеть госпожу Смит, – обратилась она к секретарше.
Та, мило улыбнувшись в ответ, объявила:
– Госпожа Смит очень занята. Вам придется записаться к ней на прием. Если хотите, я позвоню ее личному секретарю.
– Я прошу вас сообщить немедленно госпоже Смит, что госпожа Хэйс хочет ее видеть сейчас. Я не могу ждать: дело касается смерти моего ребенка.
Пораженная секретарша пробормотала:
– Хорошо, сейчас.
Результат последовал незамедлительно. Появилась другая секретарша, которая проводила Натали в кабинет начальства.
Энн Смит приняла ее, стоя у своего письменного стола. Она и шагу не сделала к ней навстречу. Женщины скрестили враждебные взгляды, и Натали не без злорадства заметила на красивом лице Энн Смит некоторое замешательство.
На сей раз на ней был костюм зеленого цвета, эффектно оттенявший темные волосы и глаза. Натали не обратила внимания на элегантный наряд Энн – в ее памяти она оставалась облаченной в траур.
– Чем я могу вам помочь, госпожа Хэйс? – Вежливый вопрос сопровождался приглашением сесть.
– Я бы хотела знать правду о гибели моего сына, – ответила Натали напрямик, не собираясь садиться, поскольку хозяйка кабинета продолжала стоять.
– Все, что я могла рассказать, я рассказала во время судебного заседания. Сожалею, но мне нечего добавить...
– Вы сказали неправду.
Энн Смит подняла тонкие дуги бровей.
36 
