101 
Тарквиний молчит. Лицо спокойное и очень красивое. Седые волосы аккуратно расчесаны.
Я закрываю ему глаза. Вкладываю в рот медную монетку.
* * *
Когда я был маленьким, я мечтал, что однажды приду к своему деду, великому Луцию Деметрию Целесту-Древнему, и скажу: «Вот твоя тога, дед».
И подам ему тогу. Это не простая тога, а важная. Потому что это будет важный день и важная речь.
Дед улыбнется, наденет важную тогу, перекинет белую полу через левую руку и пойдет в сенат произносить важную речь. А я буду гордым, как не знаю кто, потому что это идет мой великий дед.
Но Луций-Древний умер, а я так и не принес ему тогу. За меня это каждое утро делал его дряхлый раб.
Дурацкая мечта, да. Не знаю, почему это было для меня важно. Именно сказать: «Вот твоя тога, дед». Словно без этих слов мечта не работает. Глупо, да?
Позже, когда я уже служил трибуном в Третьем легионе, в Африке, на мавританском базаре мой Тарквиний встретил свою мечту. Мечта была из ярко-красного шелка. Мечта смотрела на Тарквиния с прилавка и обольстительно улыбалась… Она шептала: возьми меня – и все такое о разврате. Тарквиний, наверное, представлял, как наденет ее и пройдет красным щеголем перед соседскими рабынями.
Туника, украшенная золотой вышивкой. Вещь дорогая, но сделанная совершенно без вкуса и чувства меры. Глупее мечты нельзя было и придумать, кажется.
А Тарквиний все ходил и ходил вокруг этой туники. Но так и не купил.
Я только посмеивался тогда. «Ты будешь выглядеть в ней жутко нелепо, – говорил я. – С таким рабом на людях я не появлюсь, так и знай». Тарквиний обижался.
Но как он о ней мечтал! Это было смешно и нелепо. Я даже хотел дать ему денег на покупку, но почему-то забыл. Такое случается. Потом мой год службы в легионе закончился, и я поехал обратно домой, в Рим. Со мной поехал Тарквиний. А его мечта – красная и вульгарная – осталась в Африке. Такое тоже бывает.
Я звал его «деда». Давно, в детстве. Однажды я спросил у своего великого дедушки, Луция-Древнего, почему он выбрал именно Тарквиния в мои воспитатели. «Что в нем особенного?» – спросил я. Дед улыбнулся и ответил: «Он сам».
– Ну что, старик, доволен? – спрашиваю я. – Добился своего, да?!
Тарквиний лежит, завернутый в саван. Поверх савана на нем – красная шелковая туника. Яркая и безвкусная, как африканское лето. Это было просто. Я просто пошел на местный рынок и купил ее. Ничего сложного. Такая ерунда есть даже в Германии, в Ализоне. Твоя мечта, старик, всегда была рядом, надо было просто пойти и купить.
Как он о ней мечтал! Глупый смешной старик. Он выглядит в ней именно так нелепо, как я и думал.
– Вот твоя тога, дед, – говорю я и начинаю смеяться. Слезы текут, а я смеюсь и не могу остановиться. – И она тебе совсем не идет.
Я плачу.
«Это всего лишь раб». Возможно, Тарквиний поэтому не купил сам эту свою мечту, а все надеялся, что это сделаю я и вручу ему с какими-нибудь идиотскими словами вроде «ты будешь там лучшим щеголем»…
Потому что без глупых слов мечта не работает.
– Ты будешь там лучшим щеголем, – говорю я. – Слышишь, старик?
* * *
Я поднимаю факел. Прощай, Тарквиний. Свидимся в другом мире. Пусть воробьи или голуби на этот раз хорошо сделают свое дело. Лети на крыльях – серых или любого другого цвета, – главное, лети. Тебя там ждут.
А я тут постараюсь без тебя. Будет трудно, но я справлюсь. И никаких больше фокусов с возвращением мертвых… Обещаю.
Иду с факелом – сквозь темнеющий вечерний воздух. Что хорошо в Германии – здесь прохладно.
Пламя взбегает по пирамиде из дров, облитых маслом. Огонь неторопливо вцепляется в дерево, начинает разгораться. Я вижу его оранжевые зубцы с синеватым оттенком. Пламя медленно охватывает весь жертвенник. Завернутый в саван и щегольскую красную тунику Тарквиний лежит, положив руки на грудь. Он спокоен.
Я вдыхаю сырой воздух. Дым медленно поднимается в высокое небо.
Прощай, старик.
Почему страшнее всего терять мечту не высокую и светлую, а маленькую и нелепую?
* * *
Пламя поднимается в темнеющее небо.
– Сочувствую твоей потере, Гай. – Рука касается моего плеча. – Я только что узнал о том, что случилось.
Я поворачиваю голову. Передо мной стоит Арминий, царь херусков. Варвар. В руке у него зажат кувшин с вином. Такую печать я знаю. Фалернское? Почти… Это подделка. Варвары совсем не разбираются в винах.
– Ваши боги примут такую жертву? – говорит Арминий. На его лице пляшут отблески пламени.
101 
