267 
Саманта не знала точно, о чем он говорит. Вероятно, о жене и детях. Сестра, брат и мать Джулиана уже давно покинули поместье, но она не верила, что Джулиан сможет бросить отца.
— Джулиан любит вас, дядя Джереми. Он вас не оставит. Больше всего на свете ему хочется помочь вам. Вы же понимаете, что он всеми силами старается возродить поместье, — говорила она, видя, как Джереми опустошил в раковину очередную поллитровку джина.
— Он чудесный мальчик. Всегда таким был. И я не хочу, не хочу, не хочу. Больше не хочу.
Содержимое очередной бутылки последовало за своими предшественниками.
— Он пашет как вол, стараясь привести наше имение в божеский вид, а его пьяница отец продолжает пропивать все, что может. Но нет. Больше ни глотка.
Кухонная раковина быстро заполнялась битым стеклом и пустыми бутылками, но Саманта не обращала на это внимания. Она знала, что муки перерождения ее дяди гораздо важнее пары килограммов битого стекла.
— Вы решили отказаться от выпивки, дядя Джереми? Вы серьезно решили отказаться от выпивки?
Она сомневалась в его искренности, однако бутылка за бутылкой неуклонно следовали по проложенному «Бомбейским сапфиром» пути. Покончив со всеми запасами, Джереми склонился над раковиной и начал молиться с таким серьезным и торжественным видом, что у Саманты исчезли все сомнения.
Он поклялся жизнью своих детей и будущих внуков, что в рот больше не возьмет спиртного. Он не станет, твердил он, рекламой пороков и болезней пожизненного алкоголика. Здесь и сейчас он расстанется с бутылкой и никогда не вернется к ней. Он обязан сделать это если не ради себя, то ради сына, чья любовь удерживает его здесь, в развалившемся родовом гнезде, хотя он мог бы давно уехать и жить в любом другом месте достойной, полнокровной и обеспеченной жизнью.
— Если бы не мое пьянство, он мог бы уже жениться. Жена. Дети. Настоящая жизнь. Я лишил его всего. Я лично сделал это. Собственной персоной.
— Дядя Джереми, вы не должны так думать. Джули любит вас. Он понимает, насколько важен для вас Бротон-мэнор, и ему хочется, чтобы он вновь стал нормальным домом. И вообще, ему еще даже нет тридцати. Впереди у него большая жизнь, успеет еще обзавестись семьей.
— Жизнь проходит мимо него, — возразил Джереми. — Он ничего не добьется, пока будет бороться за эти развалины. И он возненавидит меня, когда опомнится и осознает это.
— Но ведь это и есть жизнь. — Саманта ободряюще положила руку на дядино плечо. — Все наши повседневные дела здесь, в поместье, — это и есть настоящая жизнь, дядя Джереми.
Он выпрямился, нашарил дрожащей рукой карман, достал аккуратно сложенный носовой платок и, с трубным звуком высморкавшись в него, повернулся к ней. Бедняга, подумала она. Когда он последний раз плакал? И почему это мужчины так смущаются, если их сдержанные чувства вдруг прорываются наружу?
— Я вновь хочу приобщиться, — сказал Джереми.
— К чему?
— Да к жизни же. Я хочу жить, Сэмми. А это… — Он махнул рукой на раковину. — Это отказ от всего живого. Что уж тут говорить.
Странно, подумала Саманта. Его голос вдруг обрел такую силу, словно между ним и его надеждой на трезвую жизнь не было никаких преград. И ей вдруг ужасно захотелось, чтобы осуществились его желания, захотелось устроить ему счастливую, радостную жизнь в окружении любимых внуков. Она даже мысленно увидела их, этих очаровательных, еще не зачатых малышей.
— Я так рада, дядя Джереми. Невероятно рада и счастлива. И Джулиан… Джули тоже будет в восторге. Он хочет помочь вам. Я знаю, он хочет.
Джереми кивнул, внимательно глядя на нее.
— Ты так думаешь? — с сомнением произнес он. — После всех этих лет моего… беспробудного пьянства?
— Я знаю, он поможет, — решительно подтвердила она. — Я просто уверена.
Джереми поправил костюм. Он еще разок протрубил в носовой платок и убрал его в карман.
— Ты любишь его, девочка? Саманта переступила с ноги на ногу.
— Ты не такая, как другие. Ты можешь помочь ему.
— И помогу, — сказала Саманта. — Да-да, я помогу.
__________
Когда Линли приехал в ущелье Пэдли, обыск в Мейден-холле шел полным ходом. Ханкен привез бригаду из шести полицейских и выдал им практичные и основательные задания. Трое обыскивали верхние личные комнаты хозяев, а заодно и нижний этаж отеля. Один вел поиски вокруг здания. А еще двое копались в земле. Сам Ханкен раздавал ценные указания, и когда Линли подъехал к автостоянке, то увидел, что местный инспектор дымит как паровоз, стоя под зонтом около патрульной машины и принимая отчет от работавшего на семейном этаже констебля.
267 
