очень нудно 
57 
Он о чём-то захрюкал на том конце, но я отключился.
– Придёт, никуда не денется, – сказал я Беде. – Он трус. И хапуга! Хапуга и трус! Я вытрясу из него правду!
– Нет, ну как ты его! – восхитилась Беда. – Штрындель грёбаный! Сам придумал?
– Сам.
– А что он сказал насчёт Ег…
– Не говори это слово! Терпеть не могу икающих женщин!
Элка замолчала и закинула ноги на панель. В пачке больше не было сигарет, и она раздражённо швырнула её в окно.
Пока всё шло по плану. Я расслабился, настроил радио на музыкальную волну и целиком отдался любимому делу – вождению машины.
Жизнь продолжалась…
До Бийска оставалось полчаса езды, когда сзади подошёл Дэн.
Если честно, я уже успел забыть о его существовании.
– Пора! – Никитин потряс у меня перед носом коробкой театрального грима, которую мы предусмотрительно купили в Барнауле.
– Пора, Глеб Сергеич, делать из вас живописный труп! – довольно потирая руки, сказал Обморок.
Я тяжко вздохнул и мигнул Сазону фарами, что пора останавливаться. Мы свернули с трассы направо и затормозили в редком лесочке.
Сазон выскочил из машины и немедленно начал делать гимнастику – наклоны, приседания и махи ногами.
– Ап! Ап! – приговаривал он. – Сынку, когда мы поймаем того, кто тебя заказал, я порежу его на ремни! Ап! А потом на погоны! Ап! Ап! А погоны на пазлы, а пазлы на … Мальцев, что там у нас меньше пазлов?!
– Конфетти, – ответил задумчиво Мальцев. Он прогуливался по берёзовой рощице, почёсывал обезьяну за ухом и что-то тихо напевал себе под нос.
– Слышь, сынку, я подарю тебе конфетти из врага! Ап! – Задрав ногу чересчур высоко, дед потерял равновесие и упал на траву. – Оп…
Когда мы расположились в салоне, чтобы заняться гримом, выяснилось, что никто толком не знает, как пользоваться содержимым чёрной коробки.
– Ну, дамы, вы же прирождённые специалисты в этом деле! – подбодрил девушек Дэн.
– Вот ещё! – фыркнула Лаптева. – Не имею привычки разрисовывать физиономию. Элла, наверное, ты лучше меня справишься.
– Так это ж не косметика! – Беда растерянно посмотрела в коробку, разделённую на разноцветные квадратики. – Это какой-то цветной вазелин! – Она пальцем мазнула краску и нарисовала себе на лбу синюю полосу.
– А чего изображать-то надо? – деловито осведомился Абросимов. – Удушение, черепно-мозговую травму или… или…
– Огнестрельное ранение в голову, – вздохнул Никитин. – Сазон сказал: «Только огестрел! Не позволю сынку другим способом убивать».
– Огнестрел нарисовать не так уж и сложно, – пробормотал я. – Чёрной краской маленькую дырочку на лбу, красной – немного крови.
– А давайте я попробую! – вдруг вмешался Ганс. – Я в детстве драмкружок посещал!
Рассудив, что детство у Ганса было не так уж давно, я забрал у Элки коробку с гримом и передал её Гаспаряну.
Закусив губу от усердия, Ганс минут десять колдовал над моим лицом.
– Всё! – наконец сказал он и, отступив шаг назад, полюбовался своей работой. – По-моему, очень даже похоже, что наш Глеб Сергеевич убит пулей в висок!
– Тебе же говорили – в лоб! – заорала Беда. – В лоб достовернее! И живописнее. И вообще… это никуда не годится. Нет, это ужасно!
– Похоже на раскраску индейца, собравшегося на тропу войны. Перьев только не хватает, – скептически сказала Лаптева.
– И откуда, ёпть, ты вылез со своим драмкружком?! – Обморок залепил Гансу отеческий подзатыльник. – Это ж Медуза Горгона какая-то, а не достойно застреленный завуч средней школы! Тьфу ты!
– Я старался, – надулся Гаспарян. – По-моему, хорошо получилось.
– Плохо, – вынес свой вердикт Дэн. – Не верю! А главное, как это теперь оттирать? – Он послюнявил палец и хотел потереть мой лоб, но я отшатнулся от него, как чёрт от ладана.
Взяв крышку от коробки с гримом, на обратной стороне которой находилось зеркало, я уставился на своё отражение. Худшей работы гримёра и представить было нельзя. Дырка в виске больше смахивала на родинку, с которой лучше сходить к хирургу, чем пускать дело на самотёк. Красные разводы на лбу и щеках, обозначавшие, видимо, кровь, придавали мне такой вид, будто меня макнули лицом в кетчуп. Вдобавок ко всему, Гаспарян зачем-то нарисовал мне под левым глазом большой фингал – единственное, что выглядело вполне натуралистично, – но при чём тут выстрел в правый висок, было неясно.
– Да, брат, уделал ты меня не по-детски, – вздохнул я. – Это точно был драмкружок – то, куда ты ходил?
57 
