очень нудно 
96 
Колёса заблокировало.
На мокрой дороге автобус занесло и швырнуло на символический отбойник, отделявший трассу от пропасти. Ограждение треснуло и разлетелось, словно было из хрусталя. Мы зависли над пропастью, на дне которой бурлила река. Ребро обрыва пришлось на центр тяжести автобуса, и он начал раскачиваться над пропастью, готовый в любой момент сорваться вниз.
По салону пронёсся всеобщий вздох.
Или выдох.
Я зажмурился. И хорошо, что не завизжал, как истеричная баба, иначе автобус точно свалился бы в пропасть, не выдержав вибрации…
На принятие решения оставались секунды. Или их не оставалось, потому что от меня уже ничего не зависело?..
Внизу шумела река, через оконный проём, в котором не было стекла, лицо обдувал свежий ветер.
Страшнее, отвратительнее звуков и ощущений в этом мире не существовало.
Пустого пространства внизу было так много, что я предпочёл бы оказаться где-нибудь под завалами.
Оказалась, что висеть над пропастью – занятие страшное, но философское, потому что я вдруг панически начал думать о том, что неправильно жил: делал мало хороших поступков, редко говорил о любви своим близким, не покупал Элке цветов, пинками гонял от стола собаку, до сих пор не завёл никакого ребёнка, не усыновил сироту, любил пожрать на ночь, орал на учеников, психовал на соседей, когда они дрелью сверлили стену, забывал выносить мусорное ведро, засыпал в двенадцать на Новый год, ковырял в носу на педсоветах, бросал грязные носки под кровать и занимал туалет на сорок минут, чем приводил Беду в бешенство… В этот момент я почему-то совсем забыл, что в автобусе куча народу, двое из которых мои самые близкие и любимые люди.
– Бизя, погибать так безобразно совсем не входит в мои планы. Пусть уж нас пристрелят бандиты, – еле слышно прошептала Элка.
– Сынку, если ты решил поиграть в американские горки, то я – пас. Мне ещё Дашку замуж отдать надо, – дрогнувшим голосом попытался пошутить дед.
– Ёпть, – неопределённо выразился Абросимов.
– Онгудай, Онгудай, пиво-девочки, прощай… – тоненько пропел Адабас и зачем-то добавил: – А в Ташанте барана всего за тысячу рублей купить можно.
– Шаман в шоке, – невесело прокомментировал Дэн. – На духов расчитывать не приходится.
– Всем молчать, – приказал я. – Молчать, не двигаться, не шутить, не дышать…
Все от меня ждали решения, а я не знал, что делать. Если бы от пропасти нас отделяло хотя бы стекло, если бы внизу так громко не бурлила река, наверное, мне было бы легче соображать.
– Глеб, нужно осторожно, по одному, выбираться через задние двери, – тихо сказал Дэн.
Даже в такой критической ситуации мне было неприятно, что эта простая мысль пришла в голову не мне, а Никитину. Впрочем, он находился в салоне, опасность не дышала ему в лицо так близко, он не видел бурлящую реку, не ощущал на щеках злые пощипывания ветерка и редких дождевых капель.
– Осторожно, по одному, выходим через двери грузового отсека. Дэн, постарайся открыть их, не раскачивая автобус, – приказал я.
Никитин ювелирно справился с задачей и распахнул задние двери так, что автобус качнуло всего два раза – несильно и деликатно.
Первым выскочил на дорогу Ильич, даже Рон не смог его обогнать. Затем на твёрдую землю по очереди ступили Адабас и Герман. Сазон вылез из автобуса, как будто бы погулять вышел – потянулся, огляделся, любуясь шикарным видом, и засвистел мотив военного марша.
– Теперь вы. – Никитин в зеркало посмотрел мне в глаза.
– Я выйду после всех, – сказал я таким тоном, чтобы у него не возникло желания мне возражать.
– Я не пойду без тебя, – прошептала Беда.
– Пойдёшь. Мы всё равно не сможем выйти одновременно. Ты первая, я за тобой.
– Я помогу! Давай руку! – Никитин протянул Элке широкую крепкую ладонь.
Элка жалобно посмотрела на меня, словно не зная, что ей делать.
Меньше всего мне хотелось, чтобы он ей помогал.
Меньше всего мне хотелось, чтобы она держалась за его руку!
– Вперёд! – приказал я Беде. – Можешь цепляться за него всеми конечностями. Я потом ему просто морду набью и всё.
– А ты точно выберешься? – спросила она.
– Да куда я денусь-то? – как можно более бодрым голосом заверил я Элку.
Она протянула Никитину руку и осторожно перелезла через сидение. Автобус прилично качнуло взад-вперёд, Элка взвизгнула, и на карачках, почти по-пластунски добралась до двери, придерживаемая Никитиным.
96 
