очень нудно 
43 
— Извини, я думал, ты ушла.
— Там, — она махнула рукой в сторону школы, — один ученик стоит на подоконнике четвертого этажа и говорит, что спрыгнет, если ему… — она замолчала.
— Ну?! — я вдруг понял, что вполне могу залепить ей — жеманной и медлительной — звонкую пощечину.
— Если ему не принесут героин.
Я выскочил из сарая и помчался к школе.
— Глеб! — запищала сзади Марина. Я оглянулся на ходу. Она пыталась побежать за мной, но вместо этого дергалась на месте, словно прибитая к полу. Я вернулся и увидел, что высокая шпилька ее сапога намертво застряла в щели между досками пола. Рон отчаянно лаял: на меня, на Марину, на весь белый свет. Никогда в жизни он так не лаял. Я схватил Марину за ногу и дернул вверх. Она заорала, каблук отделился от пола.
— Петр Петрович! — к нам, запыхавшись, без верхней одежды, подбежала тучная Дора Гордеевна. — Пока вы тут барышень лапаете, там… — она пальцем-сосиской ткнула куда-то вверх.
Я закрыл собаку в сарае и побежал к школе.
* * *
В оконном проеме четвертого этажа стоял Ванька Глазков.
— Геру мне или сброшусь!
На нем была все та же потертая джинсовочка и сомнительные штанцы.
— Слава богу, проверяющие уехали, — тихо сказала Лилька, подбегая к нам. Внизу собиралась толпа из учеников, учителей и прохожих.
— Геру мне! — орал Глазков, и нога его опасно скользила вниз, нащупывая карниз.
— Эй! — крикнул я. — А где мы тут геру-то тебе возьмем?!
Ванька помолчал секунду и снова заорал:
— Геру мне!
— Звоните в милицию! — сказал кто-то сбоку.
— Нет, это не школа! — подбегая, озвучила свои мысли Аллочка Ильинична. — Это зона! Колония общего режима!
— Геру мне!
— Надо же! — ко мне быстрым шагом подошла Ритка. — И когда это Глазков на героин успел подсесть? Он все больше по кашке из конопли прикалывался, летом его пару раз к нам в инспекцию невменяемым доставляли.
— Легкие наркотики всегда провоцируют попробовать более сильные! — громко и назидательно, чтобы слышали дети, сказала математичка Валентина Антоновна и смахнула крупную материнскую слезу. — Эх, Ванечка! Без мамы, без папы растет, бабушка тянет!
Я прикинул: Ванька стоял на краю углового окна четвертого этажа, в кабинете химии. Заходить в кабинет и начинать с ним переговоры — опасно. С психикой у него явно проблемы, один неверный шаг — поскользнется и рухнет вниз на глазах у всей толпы. И хотя наша школа начинает потихоньку привыкать к мертвым мальчикам, нужно любым способом избежать трагедии. Можно попробовать тормознуть его с крыши.
— Геру мне!
— Будет тебе гера! — заорал я, и Глазков замер, выжидательно уставившись вниз, на меня.
— Говори, где геру брать! В школе геры нет!
— Видите, дети, до чего доводит ломка! — Валентина Антоновна продолжала использовать момент в педагогических целях.
— Адрес! — крикнул я.
— Березовая шестнадцать, квартира два! — проорал Ванька.
— Давай, Ритка, шуруй по адресу, заодно и хата тебе для галочки, где отравой торгуют!
— Деньги! — Ритка проявила полную готовность сгонять на своей «Оке» куда угодно, лишь бы Глазков хоть на шаг отступил назад с опасного карниза.
Я сунул Лильке ключи от директорского кабинета и сейфа.
— Выдай Маргарите Георгиевне на дозу!
Ритка с Лилькой умчались в школу. Я видел, как они через пару минут выбежали оттуда, запрыгнули в машину, и «Ока», стрельнув глушаком, умчалась в неизвестном направлении. Надеюсь, Ритка знает город лучше, чем я, и быстро найдет нужную улицу.
Полчаса я вместе с толпой болтался у школы. Глазков сидел на подоконнике, свесив ноги вниз. Ни «Скорая», ни милиция, вызванные сердобольной математичкой, все не приезжали. Я не стал упражняться в психологических этюдах и вступать в переговоры с юным самоубийцей. Я сел на лавочку и почувствовал, что очень хочу курить. Очень. Просто сил нет, как хочу курить. Я пару раз набрал Беду, но ответ был один: «Абонент отключил телефон». Голос, сообщивший мне это, уже не казался равнодушным, он был издевательским. Хоть бы она завела любовника! Я мысленно закурил воображаемую сигарету и глубоко затянулся.
Время шло, уроки опять были сорваны, Ритка с Лилькой не приезжали, и Ванька занервничал.
— Геру мне! — снова заорал он, и теперь уже обеими ногами встал на карниз. За эти тридцать минут успел подняться сильный, пронизывающий ветер и худого, как щепка, Ваньку, могло просто сдуть вниз. Я затушил воображаемый окурок и решил, что пора действовать.
43 
