очень нудно 
62 
— Что знаю, то скажу, — перебил меня пацан. — Только не за стольник, а за пятьсот. Не хочешь, гоняйся за цыганами, только если ты им не понравишься, хорошо тебе не будет.
Торговаться у меня не было сил. Я сунула мятую пятисотку пацану и пошла с ним за киоски.
Парень честно отработал свои деньги.
— Если тебе нужна Лялька, которая ганджой торгует, так это она и была, — сказал он с усмешкой заядлого пройдохи.
— В смысле? — как последняя дура удивилась я.
— А сколько тут может быть смыслов? Ты орала: «Где Лялька?» И гналась за Лялькой. Она орала: «Не знаю Ляльки! Не знаю ганджубас!» Значит, ты попала на Ляльку, а она в этом не призналась, чего-то испугалась. Больно вид у тебя… цензорский.
— Слова ты сильно умные знаешь!
— Школу посещаю. Ты что, травы хотела оптом у нее купить?
— Чего я хотела, тебя не касается. Говори, где Ляльку поймать и как ее прижать!
— Поймать ее можно вечером, в девять, в квартире триста пятидесятой, доме номер восемь по улице Плановой. Квартира на первом этаже находится, там двери деревянные, в дверях дырка есть. В дырку деньги сунешь, из дырки тебе траву подадут. Там Ляльку и можно поймать, а насчет прижать… смотри, как бы тебе самой хвост не прижали. У них все менты прикормлены и своя, цыганская служба безопасности существует. В квартире склад оружия, говорят, даже гранатомет есть. Туда ни один спецназ не сунется. Да и зачем? С них все имеют, и, в сущности, они никому не мешают. А что отраву продают, так ее все равно продают. Через окна первых этажей в городе чего только не получишь: и водку паленую, и спирт технический, и героин. У этих хоть сервис — дырочка в двери, на улице зад морозить не надо. Все по-человечески, и трава хорошая.
Этот парень меня достал своей рассудительностью.
— Слушай, — прервала я его, — ты не знаешь такого клиента Лялькиного — Грибанова?
Пацан нахмурился.
— Не знаю. Что знал, то сказал.
Он развернулся и ушел. Я осталась одна в узком пространстве между киосками и забором. Внезапно мне стало холодно, и я первый раз за зиму застегнула дубленку на все пуговицы. Только я могла так вляпаться: из толпы цыган найти, поймать и ополчить против себя именно ту, которая мне была нужна. Я подняла воротник и поплелась на стоянку.
Может, позвонить Бизону? Нет, не буду. Моя бабка учила меня, что мужик должен звонить первым.
Я села в машину, завела движок и задумалась. Пожалуй, я не рискну вечером одна сунуться в квартиру, где главным предметом мебели является гранатомет. Пожалуй, не рискну. Я все же позвоню Бизону в школу, пусть составит мне компанию в набеге на наркопритон. И плевать на старомодные бабкины принципы, она сама названивала своим престарелым кавалерам и устраивала им телефонные истерики. Я помню.
Я надеялась, что хоть одно дело у меня сегодня получится: перевезти к себе Возлюбленного и потрепать нервы своим квартиранткам.
Женька переезду не воспротивился. Он молча натянул телогрейку, надвинул на глаза свою цветастую шапочку и пошел за мной в машину. Он напоминал мне старую, больную и послушную собаку. Он даже не спросил, куда я его везу. Просто пошел за мной в подъезд моего дома, где я предусмотрительно выключила свет, чтобы случайные соседи не рассмотрели моего спутника, чью физиономию наверняка показывают все местные новости.
Когда я объявила ташкентским девушкам, что Женька — уголовник, и отныне будет жить у меня, они не испугались. По-моему, они даже обрадовались. Потому что забегали и заквохтали: «Ну, с кем, не бывает, кто не сидел!» Салима торжественно откупорила бутылку с «Иммуномодулятором» и из ложечки напоила Возлюбленного дорогим лекарством, сказав, что от побоев это первое средство. Потом Надира достала из баулов мотки ваты, зеленку и они принялись обрабатывать Женькину расквашенную физиономию. Я поняла, что и это дело провалила, и теперь в этом доме мне нет места даже на табуретке.
Не буду звонить Бизону. Я просто перееду к нему в сарай, и ночью мы штурмом пойдем брать цыганское логово. Он говорил, что круче десанта только морпехи, и то не факт. Сейчас погуляю собаку, еще раз все обдумаю, а вечером, когда все улягутся спать, улизну из этого дома, провонявшего пловом, самсой и зеленкой.
— Рокки, гулять!
Лавируя между баулами, белый огромный пес подбежал ко мне и ткнулся носом в колени. Это значило: «Давно пора!»
* * *
— Что, что там, ну что? — жужжал над ухом назойливый голос Возлюбленного.
62 
