6 
— Измена! — закричал с порога рослый экзекутор, прижимая к груди рассеченную руку. — Эребцы перебили стражу! Все магические скрижали взломаны! Они врываются внутрь, и их целая армия!
Гранд-мастера вскочили на ноги, словно подброшенные пружинами. В руках ад'Тара как по волшебству появилась секира — жуткое, пугающее одним своим видом оружие, против которого шпаги кажутся жалкими прутиками. Витольд Кайер пошел к двери. Он держал в ладони четки из сандалового дерева, не менее грозное оружие — для мага, конечно. Четки представляли собой гроздь практически завершенных, уже обеспеченных жертвоприношениями, страшных по своей силе заклинаний. Для приведения в действие любого из них достаточно было произнести Слово власти. Кастор на мгновение прикрыл глаза, ошеломленный. И здесь враги! Сердце стучало, как барабан — тревожно и часто. Ди Тулл обнажил меч. Только магистр не шелохнулся.
— Как посмели! — ревел ад'Тар. — Нееловский пакт нерушим! Это невозможно!
— Это оно, — с ледяным спокойствием произнес Кайер. — Какие еще нужны доказательства? Невозможное становится возможным. В Башне — враги.
— Витольд и Роберт, возглавьте оборону. Если придется, обеспечьте отступление братьев через потайные ходы, — приказал магистр. — Кастор ди Тулл! — Старший экзекутор выпрямился. — Я приказываю тебе защищать пленницу. До последней возможности и невзирая ни на что! Если небо будет падать, ты должен его удержать. Но если она попадет в чужие руки… убей ее. Тогда у нас будет время для того, чтобы… У нас будет время… Иди!
Кастор кивнул и выбежал прочь.
За его спиной взревел человек-медведь. Сухой речитатив Кайера резал слух, взламывая печати на четках-заклинаниях. Проклятые южане еще пожалеют, что осмелились напасть на орден. Тем самым они объявили войну Уру, Блистательному и Проклятому, и Лютеции, не говоря уже о легких на подъем Мятежных князьях Фронтира.
А Башня устоит! Для того чтобы уничтожить орден, потребуется больше, чем армия!
Глава 1 ЛЮБОПЫТСТВО
Генри
…солнце.
— Ту-иииип! Ту-ииииип!
На редкость неприятный звук.
«Желающий в совершенстве овладеть искусством полководца…»
— Твип!
Бокал с вином покачнулся. Я придержал его ладонью, затем перевернул страницу.
«…должен усвоить две вещи. Первая, наиважнейшая для разумного военачальника…»
При такой погоде зажечь светильники я не позволил — дневной свет приятнее — и читал, сидя у окна. Трактат «О войне» великий Роланд Дюфайе, герцог Эмберли, написал в дурном расположении духа. Хлесткие выпады в адрес лютецианского Совета четырех; раздражение, с которым Эмберли упоминал своего главного противника — герцога Виктора Ульпина; едкая горечь примечаний. И в то же время — четкие и ясные теоретические выкладки, железная логика, отточенный и холодный разум. Отправив Эмберли в ссылку, Лютеция лишила себя великого полководца.
«…война — путь обмана».
— ТВИ-ИП!
Поезд остановился, меня едва не выбросило из кресла. Бокал опрокинулся, вино залило белую скатерть. Проклятье!
Я вскочил. Кроваво-красное пятно росло на глазах. Нет уж, никакого больше сантагского вина…
Голоса. Крики…
Блеснуло. За окном пробежал человек в шлеме и с аркебузой в руках. За ним второй. Потом еще несколько.
— Что за…?
Я положил книгу на кресло. Накинул камзол поверх рубашки, но зашнуровывать не стал. К хаосу! Благородные дамы, если таковые обнаружатся в соседних вагонах (лучше бы, конечно, в моем, но — не повезло), простят мне нарушение приличий… Или не простят, что с благородными дамами тоже иногда случается. Впрочем, наплевать. Сейчас меня гораздо больше интересует, почему поезд остановился. Посреди чистого поля, ни деревеньки захудалой, ни станции какой завалящей…
Перевязь с пистолетом на плечо, шпагу на пояс, и — вперед, за объяснениями.
В коридоре мне навстречу шагнул человек, поклонился.
— Мессир граф?
— А, Берни, — сказал я. — Вас я и ищу.
— Всегда рад помочь, мессир граф.
Берни снял кожаный шлем с забралом из темного стекла. На мокром лбу осталась красная полоска. Серые глаза чуть-чуть слезятся. Берни, как проводнику «золотого» вагона, хотя бы шлем положен. Не представляю, что с глазами у проводников из дешевых вагонов.
— Жуткое солнце сегодня, Берни.
— Вы совершенно правы, мессир граф. Желаете знать, почему стоим?
6 
