Последние отзывы

  31  

Убедившись, что отец твердо сидит на унитазе, он потянулся за его одеждой, аккуратной стопкой лежавшей на краю Раковины. Фрэнк стирал белье сам, поэтому трусы и майка Грэма были не такими уж белыми, но зрение отца постоянно ухудшалось, и сын был уверен, что он ничего не заметит.

Он так привык одевать отца, что делал это машинально, в одной и той же последовательности натягивая на него вещь за вещью. Для сына это был ритуал, который когда-то успокаивал его, придавал единообразие дням, проведенным с Грэмом, обещал, хотя и напрасно, что эти дни продлятся вечно. Но сейчас он настороженно смотрел на отца, опасаясь, уж не предвещает ли очередная задержка дыхания и восковая бледность кожи скорый конец их жизни вместе, жизни, которая длилась более пятидесяти лет. Два месяца назад эта мысль привела бы его в содрогание. Два месяца назад он жаждал лишь одного: чтобы ему хватило времени учредить Музей военного времени имени Грэма Узли и его отец торжественно перерезал бы ленточку на входе в день открытия. Но шестьдесят дней, прошедших с того момента, изменили все до неузнаваемости, и это было грустно, потому что коллекционирование любых предметов времен немецкой оккупации было тем цементом, который издавна скреплял отношения отца и сына. Для них это был и труд всей жизни, и общая страсть, дело, которым они занимались из любви к истории, веря в то, что нынешнее и все последующие поколения гернсийцев должны знать об испытаниях, выпавших на долю их предков.

Фрэнку не хотелось ставить отца в известность о том, что их планам, скорее всего, не суждено сбыться. Дни Грэма и без того сочтены, так зачем отнимать у него мечту, которая возникла, когда в их жизнь вошел Ги Бруар?

— Что у нас на сегодня? — спросил Грэм у сына, пока тот натягивал спортивные штаны на его тощий зад. — Пора уже подыскивать место для стройплощадки? Скоро, наверное, закладка, а, Фрэнки? Ты ведь там будешь, правда, мой мальчик? Сам положишь первый кирпич? Или Ги приберегает эту честь для себя?

Фрэнк избегал подобных вопросов, как и вообще любых разговоров о Ги Бруаре. Он так и не рассказал отцу о жуткой кончине их благодетеля, поскольку сомневался, выдержит ли хрупкое здоровье старика это известие. Кроме того, до оглашения завещания поделать все равно ничего было нельзя, так что какая разница, знает старик или нет.

Фрэнк ответил:

— Я думал взглянуть сегодня на обмундирование. Похоже, сырость добралась-таки до него.

Тут он, разумеется, солгал. Все десять комплектов обмундирования, от шинелей с черными воротниками рядовых вермахта до потертых комбинезонов солдат ПВО люфтваффе, лежали в воздухонепроницаемых чехлах, переложенные бумагой, не содержащей кислоты, и ждали того дня, когда смогут навечно занять свои места в стеклянных витринах.

— Не представляю, как это могло случиться, но проверить надо, а то сгниют.

— Верно, черт возьми, — согласился его отец. — Позаботься о них, Фрэнки. Ох уж эти тряпки. Сколько с ними возни.

— Да, отец, — ответил Фрэнк машинально.

Отец, похоже, ничего не заподозрил. Он позволил сыну расчесать свои жидкие волосенки и проводить его в гостиную. Там Фрэнк усадил старика в его любимое кресло и дал ему в руки пульт от телевизора. Он нисколько не беспокоился, что отец может настроиться на островной канал и услышать ту самую новость, которую он так тщательно от него скрывал. Грэм Узли никогда не смотрел ничего, кроме кулинарных шоу и мыльных опер. Из первых он выписывал рецепты — зачем, его сын так и не мог понять. Вторые смотрел разинув рот, а потом весь обед так увлеченно обсуждал проблемы несчастных героев, словно те были его соседями.

На самом деле никаких соседей у отца и сына Узли не было. Раньше, много лет назад, еще две семьи жили на их улочке в три дома, которая выросла рядом со старой мельницей, Мулен-де-Нио, словно ветка на древесном стволе. Но со временем Фрэнк и его отец ухитрились купить соседние дома, когда те были выставлены на продажу. В них хранилась громадная коллекция, которая должна была со временем перейти в музей.

Фрэнк взял ключи, пощупал батарею в гостиной, нашел, что старые трубы дают слишком мало тепла, включил электрокамин и, выйдя из дома, в котором они с отцом прожили последние сорок два года, направился к соседнему коттеджу. Все дома на улочке стояли в ряд, а тот, в котором жили Узли, был дальше всех от мельницы, чье дряхлое колесо стонало и скрипело по ночам, когда ветер гулял по узкой речной долине, известной под названием Тэлбот-Вэлли.

  31