очень нудно 
87 
Когда всё стихло, ему показалось, что в замочной скважине кто-то дышит.
– Ку-ку, – сказал он в отверстие для ключа.
– Я тебе сейчас, кукушонок, ноги выдерну и в уши вставлю, чтобы размах крыльев мощнее был, – прошипел кто-то в замке.
– Ида Григорьевна, это вы?! – не поверил своему счастью Славка.
– Открывай дверь! – заорал голос, который нельзя было перепутать. – Открывай!!
– Чем?
– У тебя нет ключа, олух?!
– Только пистолет.
– Так стреляй!
Не раздумывая, Орлик выхватил пистолет и пальнул в замок.
– А-а-а! – заорала старуха.
За дверью послышался грохот, и – тишина…
– Ида Григорьевна!
При мысли, что он мог убить старуху, Славка едва не потерял сознание. Он уже начал валиться в банальный обморок, но за дверью послышалась возня, и почти родной, почти любимый голос сказал:
– Орлик, если я говорю «стреляй!», это значит, что сначала нужно подумать, а уж потом стрелять. Ты оцарапал мне щёку пулей, кукушонок!
– Извините… Я обещаю подумать!
– Стреляй, кукушонок!
– Отойдите подальше! Лягте на пол! Прижмитесь!!
– Ну?! Почему не стреляешь?
– Думаю.
– Я отошла! Легла! Прижалась! Ну?! Почему ты не стреляешь?!
– Думаю…
– Орлик, я тебя удушу.
– Если выберетесь, Ида Григорьевна. Это дверь гораздо мощнее, чем мой пистолет. Боюсь, убить из него человека гораздо легче, чем выбить замок.
Дыхание за дверью затихло. Шорох прекратился.
– Эй! С вами всё в порядке? – на всякий случай уточнил Орлик.
– Мне б твою пукалку, кукушонок, уж я бы расстреляла эту проклятую дверь! – во всю мощь своих лёгких проорала старуха.
– Не смейте называть меня кукушонком! – топнул Славка ногой. – Не смейте намекать, что я ничего не умею и не могу!! – Он забегал возле двери, размахивая пистолетом. – Вы богатая, старая дура! А я молодой, перспективный токарь! Я всё могу! Всё умею! Я почти распутал дело Горазона! Почти… Где ключи от этой двери?
– У Ксюни, – довольно смирно сказала старуха. – Все ключи всегда у Ксюни.
– А вот и нет! – торжествующе заорал Славка. – Они у меня!! Они… Вот они! – Он выдернул из сумки Брагиной связку ключей и потряс ею над головой. Никакой гарантии, что хоть один ключ подойдёт к железной двери, не было. Был только один маленький, ничтожный шансик – и то, если соображения Славки оказались верны. Он выбрал самый большой, самый «бородатый» ключ, вставил его в замок, трижды перекрестился и… открыл дверь.
Ида Григорьевна лежала на полу, плотно прижавшись щекой к бетону. Её шикарное платье, изрядно потрёпанное, сдувшимся парашютом обрамляло сухую фигуру.
– Ты просто придурок, кукушонок, – прошептала старуха. – Зачем расстреливать дверь, если у тебя есть ключ?!
– Не смейте называть меня вонючей кукушкой! Я Вячеслав Иванович! Да!
– Ух, ты! Иванович! Молодой и перспективный?! Кукушонок ты и есть кукушонок! Подкидыш! – Ида Григорьевна вдруг вскочила и так быстро понеслась в дом, что Славка рта не успел открыть.
– Стойте! – побежал он за ней. – А гроб?! А одеяло?! А поговорить?!
Подхватив подол белого платья, старуха неслась вперёд, сшибая с пальм листья.
– Стойте! – орал Славка, с удивлением понимая, что не может догнать столетнюю спринтершу. – В доме заложники! Раненые! Трупы и призраки! Подложные документы! Вы должны во всём разобраться!!
В три прыжка преодолев лестницу, Ида залетела на второй этаж, ворвалась в какую-то комнату и закрылась на ключ.
Славка, налетев на закрытую дверь, обессилено сполз по стенке.
– Слышь, Орлик, – прохрипела старуха, – как ты думаешь, меня никто не увидел?
– Думаю, нет. Я сам-то вас не очень-то рассмотрел.
– Отлично, Вячеслав Кукушонович! Закажи мне в японском ресторане тройной обед, литр сакэ и танец живота.
– Танец живота – это другой ресторан.
– Делай, что я говорю! Все разговоры потом!
– Но…
– Обед! Водку! Курево! И турецких девок для разугреву!
– Вам не интересно, что происходит в доме? – Была ещё маленькая вероятность, что старуха шутит…
– Только попробуй, проболтайся кому-нибудь, что я жива! В полночь назначь всем встречу в бассейне. Придумай причину, повод, но знаю что… Эй, почему ты молчишь?
– Вы рекомендовали мне много думать.
– И что ты думаешь?
– В полночь я скажу вам, кто убил Горазона, и стану вашим наследником.
Ида Григорьевна захохотала. Она хохотала громко, заливисто и оскорбительно весело.
Очевидно, старуха держала Славку за дурака и выскочку.
87 
