очень нудно 
62 
А.К.: Выиграл, да. Хотя возможны были неприятные варианты.
Е.П.: А неприятности в любом случае были предрешены. Если бы не «МетрОполь», мне рано или поздно все равно пришлось бы печататься на Западе. Ведь это не то шизофрения, не то паранойя, когда тебя не печатают, когда ты берешь слева чистые листы бумаги, исписываешь их и кладешь справа. И — всё! Безо всякого движения! Результата! Отклика! И так годами, десятилетиями… сколько это могло продолжаться? Я для сохранения своего душевного здоровья участвовал в альманахе «МетрОполь». И думаю, что многие из моих товарищей — тоже. Включая и Василия Павловича. Я уже рассказывал, какое было первоначальное отношение к «МетрОполю» у эмигрантов на Западе, но ведь и здесь «круги андеграунда» иногда ехидно именовали его «диссидентским “Огоньком”, то есть изданием на потребу. Мне об этом Юра Кублановский рассказывал, он более моего был связан с «литературным подпольем».
А.К.: Что ж, довольно остроумно.
Е.П.: И я тебе сейчас даже еще больше скажу в припадке откровенности: если бы конкретно пошла речь о публикации альманаха в СССР, то я не уверен, что мы не пошли бы на изъятия и замены при сохранении, разумеется, числа всех авторов. Но они нам такой возможности проявить слабину не дали, пришлось быть героями.
А.К.: Это Феликс Феодосьевич себе карьеру делал с вашей помощью.
Е.П.: Он ее и сделал в конечном итоге.
А.К.: Он мог бы лучше карьеру сделать, если бы поддержал вас. Имел бы тогда репутацию царя-освободителя, а не палача «МетрОполя». Хотя… вот этими папочками с тесемочками, независимым поведением вы спровоцировали эту литературную шпану, и она на вас кинулась. Вы не могли не понимать, что они кинутся на вас первыми, так уж они были устроены.
Е.П.: Странно… надеюсь, что не лукавлю, однако нет, не понимали. Потому что жизнь уже была чуть-чуть другая, чем при классических Советах. Не свобода, а вольность стала появляться… хотя бы внутри нашей метрóпольской компании. Компания-то была замечательная, понимаешь?
А.К.: То есть вы рассчитывали, грубо говоря, что вам уступят? Сдадут назад как при возможности столкновения, ну, двух автомобилей, например? Вы ведь им в лоб пошли и что, думали, они уйдут в сторону?
Е.П.: Да.
А.К.: Или сдадут назад?
Е.П.: Совершенно верно. Нам казалось, что так было бы логичнее, если бы они чуть-чуть пошли на попятную. У советской власти масса была способов обволакивать людей. К примеру, начать в микроскопических дозах печатать меня и Ерофеева. Простить Аксенову антисталинский «Ожог»…
А.К.: И напечатать отрывки из него, как сделали с битовским «Пушкинским домом».
Е.П.: Совершенно верно. Но для этого нужны были воля и разум исполнителя. Так что советская власть пусть Феликса Феодосьевича со товарищи благодарит за этот международный скандал, последний крупный литературный скандал канувшей эпохи.
А.К.: Если бы Вася действительно имел целью на «МетрОполе» въехать на Запад, и он должен был бы за это благодарить Феликса Феодосьевича. Но только я тебе замечу, если уж мы заговорили в таких категориях: ему ведь было выгоднее здесь остаться. Если уж говорить о его личной судьбе. «Ожог» он мог бы со временем издать на Западе, живя здесь. Посадить бы его явно за «Ожог» не посадили бы. Не те времена.
Е.П.: Вася и без «МетрОполя» был на Западе суперпопулярен, не меньше, чем в СССР.
А.К.: Ну да. И если бы они не были идиотами, то могли сказать: «Ладно, хрен с вами, напечатаем ваше говно. Выкиньте вот две песни Высоцкого, антипартийную “Дубленку” Бориса Вахтина, ну и Алешковского, потому что он уже уехал в Израиль и, стало быть, не является советским писателем…»
Е.П.: Кстати, вот еще одно доказательство того, что мы не лезли этим чертям на рога. Мы же не напечатали в альманахе самую крутую песню Алешковского «Товарищ Сталин, вы большой ученый»…
А.К.:…и вы бы ответили «товарищам»: «Хорошо, товарищи, “Дубленку” мы убираем, но ставим другой текст замечательного писателя Бориса Вахтина, сына знаменитой Веры Пановой. А вот Алешковского не уберем…» И если бы они на это пошли, то и вам некуда было бы деваться. И прослыли бы вы среди ярых диссидентов конформистами.
62 
