20 
– Выдрать его, что ли? – слегка наклонившись, Ирма заглянула мне в лицо. В её тёмных зрачках плясали весёлые черти. – Взять большой толстый ремень и выдрать, как настоящего хулигана?! За пиво! За ночные прогулки! За крокодилов! За… – Она захохотала и стремительно подошла к окну.
– Лучше меня выдерите, – тихо сказал я. – Я же говорю вам: я, я, я во всём виноват!!
– Надо же, – словно не слыша меня, пробормотала Ирма Андреевна, – Прохор сам прыгнул в воду, где сидели самые настоящие аллигаторы! – Заломив руки, она в большом волнении прошлась по комнате. – Моего Прохора показали по телевизору как дерзкого, непослушного, смелого мальчика! – Она снова громко захохотала.
– Увольте меня, – тупо повторил я.
– Что вы! – Подойдя к столу, Ирма Андреевна осмотрела меня с головы до ног, словно впервые увидела. – Что вы! Как я могу уволить гения?! Я вас заспиртую, и как особо ценный экспонат буду хранить вечно!
– Не надо меня хранить. Вы издеваетесь надо мной? Потешаетесь? Смеётесь?! – Я почувствовал, что начинаю злиться.
– Нет! – Она снова схватила меня за руку и заговорила так горячо и проникновенно, что нельзя было усомниться в её искренности. – Вы не представляете, что вы сделали! Прохору каких только диагнозов не ставили, вплоть до шизофрении и олигофрении. Я таскала его по врачам-психиатрам, но они только разводили руками и предлагали определить сына в психо-неврологический диспансер. Только я никому не верила! Я продолжала бороться. Я знала, что Прохор нормальный, знала, но никто мне не верил!!! А вы… вам удалось сделать невероятное! Вы растормошили моего сына, вытащили из него нормальное детское непослушание, здоровое любопытство и… даже хулиганство!! Вы гений! – Ирма вдруг наклонилась и поцеловала меня в лоб. – Хотела бы я, чтобы кадры с мобильника, попавшие на телевидение, увидел кто-нибудь из врачей, которые убеждали меня, что мой сын всю жизнь проживёт, забившись под стул! – Ирма засмеялась, и, как мне показалось, опять захотела поцеловать мой вспотевший лоб.
– Увольте меня! – отшатнулся я от неё. – Или я сам уволюсь. Вы сейчас находитесь в состоянии эйфории от того, что Прохор сильно изменился, но, поверьте, вы не представляете степень моей безответственности, когда я потащил мальчишку в…
– Закроем тему, – резко оборвала меня Ирма Андреевна. – Или вы продолжаете у меня работать, или я вас заспиртую.
– Хорошо. – Я встал и вытер о джинсы потные руки. Она так подавляла меня своей решимостью, что я не знал, чем ещё аргументировать свою профнепригодность. – Хорошо, я остаюсь. Но у меня есть условие. Мальчик многому научился, он справился со своими комплексами и страхами, поэтому ему нужно начинать контактировать с другими детьми.
– Вы думаете, он к этому готов? – Глаза у хозяйки засветились счастьем. – Мой Прохор готов общаться с детьми?! Они его не побьют?!
Я фыркнул вместо ответа.
– Что вы предлагаете? – Ирма закурила тонюсенькую сигаретку, от которой дым тонкой змейкой пополз вверх.
– Я предлагаю записать его в танцшколу.
– Танцы?! – уставилась она на меня. – Странная рекомендация, особенно от вас. По-моему, это не очень мужское занятие.
– Это очень даже мужское занятие! – возразил я. – Во-первых, занятия танцами научат Прохора так владеть своим телом, как его не научит этому ни один вид спорта. Во-вторых, движения под музыку благоприятно скажутся на его контакте с детьми. Вы же понимает, когда дети танцуют, им не до ссор и склок! В-третьих, по-моему, у него есть способности. Он пластичный, гибкий, хорошо чувствует ритм. В-четвёртых, при всех моих талантах, я не смогу ему дать опыта общения со сверстниками! Прохору обязательно, непременно нужны контакты с детьми! Где он научится разговаривать с девочками? А мальчишки?! Должны же у него быть друзья детства, наконец!
– Да, да, да, да, – закивала Ирма Андреевна, выпуская через нос тонкую струйку дыма. – Господи, как вы правы! Как же вы правы… Сегодня же подберу лучшую танцшколу в городе! Я немедленно этим займусь!
– Занятия должны проходить не реже двух раз в неделю. Отвозить и привозить Прохора буду я.
– Да, да, да, это не обсуждается. Конечно, отвозить и привозить будете вы! – Она уже листала какие-то справочники, держала руку на телефоне и от нетерпения постукивала острым каблуком по паркету.
Я кивнул ей на прощанье, собираясь уйти, но чёрт меня дёрнул спросить:
– Как чувствует себя Настя?
20 
