очень нудно 
33 
Или заявить ему, что в расследовании даже самых простых и незначительных преступлений, он всегда был туп и беспомощен, как слепой котёнок? Что без меня ему никак не обойтись?! Представляю, куда он пошлёт меня. Я даже не успею спросить у него, отчего он так уверен, что мальчишку похитили те, кто спалил «Аллигатор». Ведь пацан из богатой семьи и может быть лакомым куском для кого угодно! Вдруг у его мамаши есть конкуренты в бизнесе, которые мечтают её разорить?!
Эта мысль так мне понравилась, что я затормозила у обочины, закурила и додумала её до конца.
Ну конечно, за мальчишку потребуют такой выкуп, что Ирме Громовой придётся продать свой бизнес, дом, драгоценности, пляж, гардероб, честь, достоинство и что там ещё у неё есть…
Да, скорее всего, Ирму хотят уничтожить морально, материально, а, может даже физически, ведь не каждая женщина выдержит такое испытание, как потеря ребёнка. Я достала из сумки мобильный и набрала номер, который узнала из рекламной газеты и который сохранила в памяти телефона.
– Да, – ответил тусклый, бесцветный голос, который, если описывать, то лучшего сравнения чем «как из могилы», не найдёшь.
– Здравствуйте, Ирма, – сказала я, сообразив вдруг, что отчества Громовой то ли не помню, то ли не знаю.
– Да, – словно деревянная кукла ответила Громова. Следовало встряхнуть её, ошарашить, вывести из ступора…
– Это Элла Тягнибеда!
– Да, – тем же тоном и с той же интонацией сказала Ирма. – Да.
– Вы не поняли? Это Элла Тягнибеда! Я почти уверена, что мой детектив лежит возле вашей кровати на тумбочке!
– Да, – последовал всё тот же ответ механической куклы.
– Я жена Глеба Сазонова, который работает у вас воспитателем! – попыталась я зайти с другой стороны.
– Да.
– Я очень хотела бы с вами встретиться!
– Да.
– Я хочу помочь вам! Я смогу это сделать!
– Да.
– Тьфу на вас! – не выдержала я. – Вам плевать на судьбу своего сына?! Никогда не думала, что у женщины с таким бизнесом как у вас, могут быть слабые нервы!
– Сколько? – вдруг спросила Громова всё так же бесцветно и тускло.
– Что – сколько? – опешила я.
– Сколько денег вам надо за Прохора?
Я аж вспотела от её тупости, но тут же сообразила, что Громову, скорее всего, накачали транквилизаторами, чтобы отключить её от действительности.
– Нисколько, – буркнула я. – Я мальчиками не торгую. Вы можете передать трубку своему мужу, если он, конечно, не такой же обдолбанный успокоительными как вы?
– Да, – отчеканил голос «из могилы», и тут же раздался приятный мужской баритон:
– Слушаю вас.
– Я Элла Тягнибеда, – начала я сначала.
– Очень приятно. Слушаю вас, Элла.
– Вы знаете, кто я такая?
– Пару раз видел в женских журналах и по телевизору.
– Слава богу. Я хотела бы с вами встретиться.
– Зачем?
– Мой муж считает себя виновным в том, что произошло с Прохором. Я должна найти мальчишку прежде, чем Глеб наделает глупости и загремит в тюрьму.
– Ерунда какая-то. Как вы его найдёте?
– Это мои проблемы.
– Даже не знаю…
– Я должна с вами встретиться!
– Хорошо, подъезжайте завтра в восемь утра. Меня зовут Никас, я отец Прохора.
– Спасибо.
Он продиктовал адрес. Я записала его на пачке сигарет и с облегчением нажала отбой. Коррумпированный Чусов-лэнд, куда нельзя соваться без оружия, показался мне удивительным и прекрасным местом после этого тяжёлого разговора. Я газанула и с удовольствием помчалась в направлении, которое указывала красно-жёлтая стрелка.
Указатели неожиданно закончились километра за три до земли, облюбованной вице-мэром. Поскольку уже стемнело, а подступы к посёлку не освещались ничем, кроме фар моей машины, я полчаса проплутала по грунтовой дороге, пытаясь найти хоть какое-нибудь жилище. Наконец, яркий ксенон выхватил из темноты какой-то сарай. Я посигналила этому коровнику, он вспыхнул узкими окнами, и из его дверей вывалился дед с берданкой. Не долго думая, дед прицелился в лобовое стекло и заорал:
– Хенде хох!!!
– Гитлер капут! – откликнулась я, поднимая руки и выходя из машины. – Мне бы в Чусов-лэнд на полчасика…
– Вход тыща рублей, машина остаётся здесечки, и не проси даже, дальше на колёсах – ни-ни!
– Что так дорого-то? – возмутилась я, не рискуя опустить руки.
– Дак не на танцы едешь, а к приличным, небось, людям! – Дед ткнул меня в грудь берданкой. Я была уверена, что агрегат заряжен солью, но проверять не хотелось, поэтому я молча достала из сумки две тысячи рублей. Дед схватил деньги как коршун цыплёнка, сунул их в карман телогрейки и строго спросил:
33 
