50 
— Что случилось? Что за шум?
— Кто-то выпал из окна, — вежливо ответили ей слева. — Стреляли.
— Уже всем позвонили, — сообщили справа. — Сейчас приедут. Кстати, окно-то ваше разбито! Эй, это ваш выпал!
— Мой вот, — ткнула в меня Беда. Я стоял кулем и чувствовал себя олигофреном.
— Уходим, — шепнул я ей и сиганул с третьего этажа вниз.
— Второй грохнулся! — заорали с балкона.
— Теперь мой, — услышал я сверху.
Я приземлился в грязную жижу газона и, поднимаясь, увидел, что Беда быстро и элегантно спускается по противопожарной лестнице, которая, оказывается, находилась на расстоянии вытянутой руки от Колькиного балкона.
— Держите их, это они! — догадался кто-то наверху. Народ, толпившийся у тела, не шелохнувшись, заворожено уставился на нас. Двор освещался только светом из окон, и вряд ли они успели нас разглядеть.
Бегала она хорошо. Лучше, чем я со своей армейской подготовкой. Скоро я почувствовал боль в правом боку. Как бы не пришлось попросить ее сбавить ход. Она бежала странным, запутанным маршрутом: дворами, помойками, и пару раз, не задумываясь, перелетела через забор. Наконец, как вкопанная, остановилась у какой-то машины. Я тоже, с трудом затормозив. Оказалось, что это моя машина, припаркованная у ее дома.
— Ключи, — крикнула она. Моя рука беспрекословно протянула единственные ключи, которые были у меня в кармане — от машины.
Я глазом не успел моргнуть, как Беда оказалась за рулем.
— Закрой рот, — сказала она, — и садись в машину.
Мне стало интересно и я сел на пассажирское сиденье. Она стартанула как баллистическая ракета, закусив малиновую губу.
— Мы играем в Никиту? — поинтересовался я.
— Возись тут с тобой.
— Вообще-то, это я с тобой вожусь, — обиделся я.
Она летела по ночному городу, поднимая колесами фонтаны брызг. Дождь опять усилился, и я подумал, что она будет делать, если дворники опять заклинит.
— Я сильно обрадуюсь, если узнаю, куда мы едем.
— Спасать Ильича.
— Слушай, ты одного уже спасла. Если бы не твой прыжок пантеры, ему, может, не продырявили бы башку.
От злости она бортанула бордюр и газанула на повороте.
— Продырявили бы всех по очереди. Учи законы жанра, герой. Люди, которые не прячут лица, свидетелей не оставляют. Борисовцы переговоров не ведут, в дебаты не вступают. Если им что-то непонятно, объяснить можно только одним способом — деньгами и полным подчинением.
— Это и была твоя «тема»?
— Можно по-разному трогать проблему. Кольке захотелось всего и сразу. Он называл вещи своими именами и вставлял спицы в колеса. Такого не прощают.
— Ты слишком быстро ездишь.
— А ты тащишься, как описторхозный судак по Енисею.
Она затормозили у сарая. Ильич долго и испуганно выспрашивал из-за двери, кто мы такие, и, наконец, открыл.
— Живой, — облегченно вздохнула Беда.
На нем красовались семейные трусы в грибочек, вид у него был милый, домашний, и совсем немафиозный. Он тер кулаком заспанные глаза.
— Кольку убили, — сообщил я.
— Это кто? — удивленно уставился Ильич на меня.
— Журналист, который написал про вас статью, — объяснила Беда.
— Это не я!! — в ужасе заорал Ильич.
— Да мы знаем, — успокоила его Беда. — Хотя мысль интересная. Собирайтесь, поедем ко мне. Здесь не так, чтобы очень безопасно.
— А у тебя просто зашибись! — хохотнул я.
— У меня многоквартирный дом, никаких веревок с этим делом, последний этаж, и лестница на чердак.
— Лестница на чердак? — обалдел я.
Ильич оделся как в армии, за сорок секунд. За руль Беду я решил больше не пускать.
— Ладно, садись, — сказала она, — мы больше так не торопимся.
Странною гурьбою мы вошли в ее квартиру. Рон встретил нас обиженным лаем. Ильич разделся и по-хозяйски плюхнулся на диван, натянув до подбородка пушистый плед.
— Грохнут меня, — сказал он, и сладко заснул.
Беда влезла в свои домашние шорты, и принялась мыть пол в коридоре. Грязи мы натащили много. Я попялился на ее ноги и решил, что они мне неинтересны.
На кухне я скормил Рону засохший хлеб, который нашел в пакете на подоконнике. Зашла Беда и с заговорщицким видом положила на стол…ствол.
— Это что?! — выпучил я глаза.
— Прихватила.
Эта дура сцапала в темноте пистолет и все это время носилась с ним в кармане. Если бы нас поймали, орудие убийства Кольки Серова менты получили бы на блюдечке.
50 
