Последние отзывы

  56  

— Сука ты, — сказала я Бэлке. — Еще одна сука сукина! Кругом голодные, сирые, убогие дети, бездомные животные, дома престарелых, куча мужиков, наконец, которых бы ты осчастливила и своим телом и своими деньгами, а ты… Тьфу!

— О мужиках поподробнее, пожалуйста, — слабеющим голосом попросила Бэлка и уронила руку на грудь.

Я перепугалась.

— Где инструкция к препарату? — крикнула я. — Где?

Она не ответила. Я схватила ее за плечи и потрясла. Она зазвенела своими побрякушками, как железная банка с леденцами.

— На кухне, кажется, — прошептала Бэлка.

Я помчалась на кухню, сшибив по дороге торшер.

— Аккуратней, — подала недовольный голос Бэлка.

«На любой яд должно быть противоядие», — припомнилось мне. Если она жива через два часа после отравления, значит есть надежда, что лекарство не так, чтобы очень смертельно.

Инструкцию я нашла быстро. Она валялась на полу, рядом с мусорным ведром. Я схватила бумажку и отчаянно стала пытаться разобраться в французских словах. Потом я нашла шкафчик-аптечку и обнаружила там точно такой же пузырек, только целый.

Когда я зашла в гостиную, Бэлка смотрела на меня, чуть приподняв с дивана голову. Зрачки у нее были расширены, щеки трепал юношеский румянец, а в остальном это была прежняя, совсем неотравленная Бэлка.

— Значит, говоришь, в глазах эротические фантазии? — с усмешкой поинтересовалась я у подруги.

— Ну… что-то вроде того, — пробормотала Бэлка, уронила голову на подушку и вдруг заплакала. Слезы набирали оборот и быстро превратились в рыдания. — Мне хреново, хреново, хреново! — сказала она. — Я не хочу жить! Вернее, не хотела два часа назад, а теперь боюсь! Я боюсь умирать! Ведь если паршивая яйцеклетка позволила найти себя наглому сперматозоиду, значит, был в этом божий замысел?! Был?!!

Я открыла флакончик, ссыпала в рот маленькие розовые таблеточки и запила их стаканом воды, прихваченным с кухни.

— Что ты делаешь?!! — Бэлка подлетела с дивана, и, поставив рекорд по прыжкам в длину, очутилась около меня. — Ты что натворила? — Она начала колотить меня по рукам. Стакан, вылетев из моих рук, звонко и весело разбился о блестящий паркет. — Сволочь, дура, скотина, дерьмо собачье! — дала она пулеметную очередь из всех известных ей ругательств.

— Но ты же прыгала со мной из окна, царапала рожу шипами! Почему мне нельзя отравиться с тобой за компанию? — захохотала я.

— Черт! — Бэлка плюхнулась на пол, схватилась руками за голову и завыла: — Что ж теперь делать—то?! «Скорая» сюда не поедет! Слушай, давай, сами в больницу поедем, сделаем промывание желудка! — Бэлка вскочила и за руку потянула меня к двери. Но силенок у нее не хватило, чтобы сдвинуть меня с места.

— Бэлка, не будь эгоисткой! Я тоже хочу эротические фантазии! — захохотала я, плюхнулась на диван и заняла позицию, в которой пребывала до этого Бэлка — голова на подушке, глаза в поток.

— Элка! — Бэлка присела на край дивана и снова заплакала. — Ну поехали в больницу! Кажется, я в состоянии вести машину!

— Не мешай, — отмахнулась я от нее. — Кажется, началось…

— Да что происходит?!! — нервы у Бэлки сдали, она завизжала и затопала ногами. Я бессовестно насладилась ее истерикой, и только потом заявила:

— Мы нажрались таблеток от импотенции. Какое-то современное французское суперсредство.

— А-а-а-а-а! — заорала Бэлка и схватилась за низ живота.

— Не надейся, не вырастет, — скосила я на нее глаза.

— А-а-а-а? — сменив интонацию и ослабив накал, повторила Бэлка.

— Вот те и а-а! — передразнила ее я.

— А что теперь делать-то? — перешла она на человеческий язык.

— Наслаждаться, — заверила я ее, — должны же мы хоть раз испытать то, что чувствует этот похотливый мужской пол.

— Господи, я даже покончить с собой по-человечески не смогла!

— Впрочем, как и я вчера вечером, — подбодрила я ее.

— Слушай, а ты уверена, что это от… от…

— Бэлка, слово «импотенция» на всех языках пишется одинаково.

— Да? А я-то думаю, почему мой прокурор таблетки эти перед сном всегда пьет? Думала, от давления… Ну как?! — спросила она у меня.

— Сердце бухает, в висках стучит, в глазах… в глазах твой прокурор — старый, вялый, беспомощный. Ничего эротического.

— Слушай, поедем, желудок промоем, — взмолилась Бэлка и снова пощупала у себя низ живота.

— Ну поехали, — пожала плечами я. Пожалуй, я и правда неважно себя чувствовала — голова кружилась, в ушах шумело, и — никаких приятных галлюцинаций.

  56