очень нудно 
61 
Сазон выглядел гораздо бодрее, только похудел до состояния щепки и перестал бриться. Густая седая щетина и мятая одежда придавали ему слегка бомжеватый вид, но с этим впечатлением успешно боролись «Гелендеваген» и болтавшаяся на груди цепь красного золота с крестом, в котором сверкал бриллиант величиной с грецкий орех.
Генриетта выглядела скорбно и сдержанно. На ней было смелое платье выше колен и шляпа с полями, отлично заменявшими зонт.
Кармен подметала асфальт длинной цыганской юбкой и всем своим пышным телом, и темными живыми глазами, словно бы говорила: «Я с вами, и в горе и в радости. Я с вами».
Дом оказался хорош. Огромный, просторный, в три этажа, с балкончиками, колоннами, бассейном, зимним садом и куполом вместо крыши.
— Хорош дворец, — одобрила я. — На Исаакий смахивает.
— Хоромы, бля, — прокомментировал Мальцев.
— Вот сынку вернется, — мечтательно вздохнул дед, — и будет ему, где разгуляться. Глядишь, уговорю его сюда из вашего гребаного Сибирска перебраться. Внуков мне нарожаете целую роту, я под детскую целый этаж выделил!
Мы ходили из залы в залу, в них не было никакой обстановки — только голые стены, огромные окна, высоченные потолки. Эхо гуляло тут вольницей — отражаясь, убегая, дразнясь.
Кармен-Долорес высказала свое мнение по-испански, эмоционально помогая себе руками. Кажется, она сказала, что на ее родине дома еще больше.
И только Генриетта нахмурилась:
— Нельзя покупать этот дом! — мрачно сказала она. — Мне китаец на рынке сказал — нехороший он. Думаете, отчего его продают так недорого?
— И отчего же? — не удержалась я от язвительного тона.
— Да от того, деточка, что с точки зрения фэншуя он катастрофически неправильно расположен! Его двери находятся прямиком напротив дверей банка! Этого не должно быть! Все несчастья, которые только можно представить, будут лезть в этот дом во все щели!
— Что скажешь, насчет плохого фэншуя, Элка? — строго обратился ко мне Сазон.
— Фигня все это, — пожала плечами я. — Мы ж не китайцы. Пусть они маются своими фэншуями, а у нас свои приметы и правила. Повесим над дверью подкову, пустим с порога кошку, позовем батюшку углы освятить — вот тебе и полный фэншуй!
— Ай да Элка! Ай да сукина дочь! — радостно крикнул Сазон и хлопнул меня по бедру, потому что выше не доставал. — И как это я сам не догадался?! — Он треснул себя по лысине. — Покупаем! Решено, покупаем!!
— Приобретаем, бля, — заулыбался наконец Мальцев. — Моя вон та дальняя комната с видом на море!
— Хорошо, господин, бляха-муха, ешкин кот, — выдала вдруг Камен-Долорес.
И только Генриетта еще больше нахмурилась.
— Ну как хотите, мое дело предупредить, — сказала она. — Нельзя жилище напротив банка покупать! — Но ее уже никто не слушал, Сазон с Мальцевым оживленно начали обсуждать будущий интерьер, а я дала задний ход, вышла на улицу, оседлала «Харлей» и поехала на «Жемчужный» пляж. Отсыпаться в вагончике днем, после бурных бессонных ночей, стало входить у меня в привычку.
Добравшись до заветной койки, я заснула, и ни один сон не потревожил меня, будто я была механизмом, отрубившимся с помощью нажатия одной кнопки.
Я проснулась от пинков в дверь. Слабеньких таких, несерьезных пиночков. Но они напугали меня так, что сердце бешено замолотило в ушах. В голове промелькнуло множество вариантов кто это может быть, и самым подходящим оказался тот, что это майор Барсук пришел арестовывать меня по подозрению в нападении на звезду Юлиану Ульянову.
Я вскочила, натянула на лицо самую развеселую улыбку, и широко распахнула дверь.
На пороге стоял Максим Максимович.
Я с облегчением выдохнула и только тут заметила, что на улице темно, и в вагончике темно, что уже вечер, или даже уже ночь, и единственным источником света являются два тусклых пляжных фонаря.
— Ну заходи, — пригласила я пацана, нащупывая за спиной выключатель. — Обезьяна твоя сбежала.
Он зашел, огляделся и с самым заговорщицким видом проверил, плотно ли я затворила дверь.
— Ее Ленька-матрос кому-то продал, — шепотом сказал Максим Максимович. — Уж как отловил — не знаю. Только вы не волнуйтесь, тетенька, Янка все равно сбежит и сюда вернется!
— Да я и не волнуюсь, — пожала плечами я. — Еле вагончик после нее отмыла.
— Если у вас есть тысяча рублей… — он вдруг замялся и поправился: — Три тысячи рублей, то…
61 
