очень нудно 
42 
– В дачном посёлке «Соколик», который граничит с Северным кладбищем, за последний месяц произошло восемь убийств.
– Восемь… – эхом повторил Севка, не веря, что вся эта кипа газет и многообещающее начало рассказа старухи со спицами в волосах, имеет к нему отношение. – Восемь убийств? В «Соколике?!
– Да. Убиты две двадцатилетние девушки, мужчина сорока пяти лет, бабушка пенсионерка, дед-пчеловод, учёный физик-ядерщик, известный диджей Сержик и подданная Испании, которая приехала погостить к своим родственникам.
– Ни фига себе, наборчик, – поразился Севка. – Никакой логики в выборе жертв.
– И, тем не менее, все убийства объединены в серию. Следствие уверено, что их совершил один человек. Жертвы зарезаны очень острым ножом, по всей видимости, клинком. Разница только в том, что женщин убивали ударом в сердце, а мужчин – в шею.
– Но при чём здесь папаня…
– Дослушайте меня. Все убийства происходили ночью, или под утро. Отчего-то дачники без всяких опасений открывали убийце дверь и даже впускали в дом. После расправы над хозяином из дома ничего не пропадало… кроме спиртного. Домашние вина, водка, спирт, преступник не брезговал даже одеколоном «Гвоздика», которым у садоводов принято отпугивать комаров.
– Понятно, – схватился за голову Севка. – И поэтому вцепились в первого попавшегося под руку алкаша.
Драма, или как там её, пожала сухонькими плечами.
– Нужно во всём этом разобраться, – задумчиво сказала она.
– Нужно! – Севка вскочил и пробежался по кабинету, насколько по восьми квадратным метрам можно было пробежаться. – Нужно разбираться, иначе… – Он замер, не зная, выскакивать в смятении на балкон, или нет.
– Иначе Генриху Генриховичу грозит пожизненное заключение, – закончила его мысль мисс Пицунда.
– О-о! – Севка свалился в кресло и в панике начал хвататься за телефоны, то за мобильный, то за городской. – О, чёрт!
– Вам нужно поспать.
– Поспать?! Вы говорите – поспать?! Лаврухин! Где гад Лаврухин?! Почему он не отвечает?! – Севка тыкал кнопки сразу на двух телефонах, но палец дрожал и не попадал в нужные цифры.
– Василий Петрович сейчас находится на встрече одноклассников. Наверное, в кафе громко играет музыка, и он не слышит звонков.
Севка тихонько завыл от бессилия и отчаяния, а мисс Пицунда куда-то сходила и принесла таблетку со стаканом воды.
– Выпейте это, – приказала она.
– Зачем?
– Чтобы дожить до утра и лучше соображать.
Лучше соображать Севке очень хотелось, а уж тем более он не был против дожить до утра.
Фокин проглотил таблетку, запив её кипячёной водой.
– Посчитайте до двадцати, – склонилась над ним Драма Ивановна.
– Зачем?
– Чтобы заснуть.
– Вы ведьма, Драма Ивановна. Ведьма и дрянь. Раз, два, три, четыре, пять… шесть… – Севка откинулся в кресле, закрыв глаза. Дожить до утра очень хотелось… – Откуда вы знаете, что Васька сейчас на встрече одноклассников? Вы ясновидящая? Арматура хренова… Шесть, семь, восемь, девять…
Сознание помутилось, сердце замедлило свой бешеный ритм, спазм в горле прошёл.
– Уже месяц во всех газетах идёт объявление об этой встрече в кафе «Мангуста». Василий Петрович наверняка там, потому что вчера у него из кармана кителя торчали новые носки, я видела.
– Девять… Что дальше?
– Десять.
– Нет, что дальше? Ну, носки, ну и что? Мало ли для чего человек купил себе носки? При чём тут одноклассники? – Севка засыпал прямо в кресле. Истерически зазвонил мобильный, но он почему-то не смог до него дотянуться.
– Василий Петрович не тот человек, который без повода купит носки, – отрезала Драма Ивановна и бесцеремонно ответила на звонок: – Да! Всеволод спит. Нет, не со мной. Он выпил снотворное и спит один, в кресле. Хорошо, я передам. – Она нажала отбой и доложила засыпающему Фокину: – Какая-то Шуба настоятельно просит вам передать, что вы – козёл винторогий, Вячеслав Генрихович.
– Одиннадцать, двенадцать… Почему винторогий? – прошептал Севка. – Я увольняю вас мисс… Пи… К чёрту, к дьяволу увольняю! У вас ноги кривые и старые…
Больше Севка не смог сказать ничего умного, хотя очень хотел.
* * *
Проснулся Фокин от того, что его орошали.
Как клумбу, как домашнюю пальму, как паршивый, тепличный огурец.
Севка открыл глаза и увидел Драму Ивановну, которая, закусив губу от усердия, брызгала ему в лицо водой из пульверизатора.
– Вы что?! – подскочил Севка. – Что вы себе позволяете?!
42 
